Почему русские – русские (Русский меридиан). Борис Александрович Алмазов
время Рыбаков был деканом исторического факультета, заведующим кафедрой истории России, проректором МГУ. Действительный член АH СССР (1958, член-корреспондент с 1953 года), с 1991 года – академик РАН. Иностранный член Польской академии наук (1970), действительный член Чехословацкой академии наук (1960), действительный член Болгарской академии наук (1978), член ВАК, председатель ученого совета Института археологии АH СССР (1956–1988), а также директор этого института. Опубликовал около 400 научных работ. Автор учебника для вузов «История СССР с древнейших времен до конца XVIII в.» (1975). Основные труды: «Ремесло Древней Руси» (1948), «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963), ««Слово о полку Игореве» и его современники» (1971), «Язычество Древней Руси» (1987), «Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия» (1993). Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий.
Рыбаков был эпохой в советской и российской историографии. Он изучал, должно быть, самую темную и малопонятную эпоху в прошлом России. Исследуя почти не имеющую документальных источников историю кривичей и древлян, стать главным историком государства не так просто. Придется по-настоящему долго трудиться – нередко не только головой, но и лопатой.
В науке Рыбаков появился с возникновением потребности в материалистическом переосмыслении ранней российской истории. В изначально бесперспективных поисках диалектических закономерностей в почти неведомой жизни славянских племен Рыбаков уже в конце 30-х сделал одну поистине великую вещь. Он, как говорят коллеги, «начал копать древнюю Русь». Свои полевые археологические исследования он развернул в 1932 году, вел раскопки Тмутаракани, Чернигова, Любеча, долгие годы сотрудничал с самой известной археологической экспедицией Советского Союза – Новгородской под руководством академика Янина.. И вообще, советская археология наверняка была бы беднее в смысле знаний и скучнее. При том , что Б.А. Рыбаков – громадная научная величина, он сопроводил свои подлинно научные открытия большим числом занимательных предположений, которые высказывал, как необыкновенно одаренный человек, весьма убежденно и горячо. Его увлеченность порою рождала гипотезы, на первый взгляд (а иногда и на последующие взгляды тоже), странные и неожиданные.
Так выглядело развитие некоторых рыбаковских идей относительно «исторического пейзажа» «Слова о полку Игореве» и других памятников древнерусской литературы. Слышавшие лекции Рыбакова в МГУ помнят его пассажи о сюжете «боя на Калиновом мосту», умилявшие студентов до неприлично громкого смеха. Древнерусское «чудище хоботистое» незамысловатыми речевыми фигурами лектора превращалось в мамонта, а «огненная река» в факельное шествие наших общих славянских предков, желавших загнать упиравшегося древнего слона в вырытую для него яму… Уверения других ученых, что «хобот» – это всего лишь «знамя», на студентов в большинстве своем не действовали – гораздо интереснее было слушать фантазии академика Рыбакова. К сожалению, а может быть и к счастью, самого ученого он