Путь воина. Арсений Втюрин
к кровавым рубцам и отодрать её потом будет намного тяжелее.
Медленно, дюйм за дюймом, он перевернулся и встал на четвереньки. Дальше было уже проще. Мальчик поднялся во весь рост. Ноги и руки его тряслись, по щекам от боли текли слезы. Остаток сил ушёл на то, чтобы отжать мокрую рубаху, расстелить на сухом месте возле решётки и лечь на неё животом. Едва только его голова коснулась земли, как он провалился в беспамятство.
Лёгкое поглаживание спины и резкий неприятный запах привели его в чувство. Он повернул голову в сторону решетки, открыл глаза и увидел, что по другую сторону клетки на коленях стоит Хлив. Мальчик почувствовал, как пират, вытянув вперёд руку, втирает какую-то мазь в кровоточащие рубцы на его спине.
– Меня не проведёшь! – раздался шёпот над самым ухом. – Ты знаешь наш язык! Я это заметил ещё в самом начале пути. Кто и где тебя ему выучил?
Ребёнок молчал.
– Что ж, можешь не отвечать. Я смажу твои раны. К ночи они затянутся и покроются коркой. Тебе придётся встать, иначе слуги снова обольют водой и смоют мазь. Подожди до темноты, а потом надень рубаху. Вот возьми кувшин, попей вволю. Тебе нужно вытерпеть всего три дня. Ты сам всё слышал и знаешь, как себя вести. Постарайся продержаться! Если уцелеешь, может быть, мы ещё когда-нибудь встретимся. Прощай!
Знание чужого языка спасло его от дальнейших пыток. Днём мальчик стоял у решётки, держась за металлические прутья и ни на мгновение не закрывая глаз, хотя очень хотелось спать. Он понимал, что каждый человек, проходящий по двору мимо клетки, наблюдает за ним. Если увидят, что он спит, то обливание водой, издевательства и порка продолжатся с новой силой. Несколько раз за три дня к клетке подходил Асвед, долго стоял возле неё, рассматривая своего пленника, и пытался привлечь его внимание. Но мальчик не поднимал взгляд, понуро уставившись в землю и изображая рабскую покорность, хотя исподлобья он мог видеть довольную улыбку на лице старосты.
Рубцы от кнутов на его теле благодаря мази Хлива затянулись, уже не вызывая резкой боли при каждом движении. Голод и жажду можно было ещё терпеть, не подавая виду своим недругам. И несмотря на лай и рычание огромных собак возле решётки по ночам, он умудрялся спать, свернувшись калачиком в центре клетки.
Утро наступившего четвёртого дня заточения выдалось тёплым и солнечным. Суета слуг и приготовления к празднеству указывали на прибытие каких-то важных гостей. И они не заставили себя долго ждать, известив все окрестности гулом, создаваемым стуком копыт коней, на которых всадники въехали во двор к старосте. Гостей было не менее двух десятков. Спешившись и весело приветствуя хозяина и его домочадцев, они устремились внутрь дома, где их уже ждали накрытые столы.
Двор опустел.
Мальчик сел в угол клетки, упёршись плечами и спиной к прутьям решётки, и, сам не заметив того, задремал.
– Ты разрешаешь ему спать днем, Асвед? – рыкнул чей-то грубый голос.
– Он сильно ослаб после порки, да ещё мы его три дня не кормили и не поили, вот он и свалился. А так этот зверёныш