Студенты сингулярности. Тимофей Соловьев
для таких как он.
– Вот уж сомневаюсь. – Томас вздохнул, перелистывая воспоминания. – Он потратил не больше пяти секунд на проверку решения, прежде чем раскритиковать опечатку в слове «когерентный» на следующей странице.
– Тем не менее, хотя использование геометрии в вашем решении безусловно не конвенционально, решение при этом предельно логично. И если профессор Барлоу его принял, то я уверен, что и у приёмной комиссии не будет возражений.
– Даже у Сильверстоуна и Бланша?
– Даже у них, – Карат твёрдо кивнул. – Могу я ещё чем-то вам помочь, мальчики?
– Нет-нет, это всё. – Томас поспешил запихнуть бумаги в сумку. – Не посмеем больше отрывать вас от работы.
– Прекрасно. Учитесь хорошо.
Друзья оставили профессора второкурсникам и отправились обратно через лабиринты этажа, дорогу через который уже успели забыть.
– Слушай, – вдруг прервал сосредоточенную тишину пути Альберт, – а ты раньше слышал, что Барлоу был среди первых выпускников?
– Нет, – Томаса удивил выбор разговора друга, – но он ведь стар. Естественно, он уже давно окончил академию.
– Да, но Карат его на десять лет старше и тоже был в первом выпуске. Если бы Барлоу окончил академию на десятом году её существования, никто бы не мог сказать, что он был среди первых. Получается, Барлоу выпустился очень молодым.
– Может и так, только мне всё равно глубоко плевать. Меня мой выпуск волнует. А заодно найти настоящего преподавателя на магистратуру. Ладно, на какой мы этаж есть пойдём?
– Третий, конечно.
– Ох, туда такая морока добираться.
– Да, но шаурма, которую там делают – пища богов.
– Не спорю, просто терпеть не могу менять элеваторы.
– В этом виноваты архитекторы башни.
– Или те, кто решил расположить столовую с шаурмой на этаже недоступном с центральных шахт.
– Запретный плод всегда слаще, друг мой.
– Шаурма – последнее блюдо, которое должно быть сладким.
– Ну почему ты всегда такой зануда, Томми? Студентам положено быть весёлыми.
– Сложно быть весёлым, когда твой куратор – Барлоу.
Томас был абсолютным чемпионом в нагнетании уныния. Поэтому, на данном этапе Альберту оставалось лишь вздохнуть и молча продолжить путь. А путь провёл их через серию совершенно захламлённых залов обратно к лифтам. И здесь перед друзьями вставала архитектурная проблема. Дело в том, что изначально академия имела всего тридцать этажей. Но по мере того, как технологии сингулярности поднимались всё выше, росли и амбиции храма науки. Спустя тридцать лет, башня была перестроена, с твёрдыми намерениями вознестись над облаками становясь в некотором роде коконом, заключившим в себя старую постройку. Весь этот проект потребовал большую серию перепланировок, в ходе которых ряд этажей оказался попросту забыт. Доступ к ним был возможен только по старым лифтовым шахтам. Одним из таких этажей был тот самый, где юношей ждало заветное восточное