Чувства и искупление. Эллариан
Рея вздрогнула от неожиданности, резко поднимая голову.
– Вы ели сегодня?
– Да, сир.
– Когда? – он собирался вытянуть максимум информации, даже если для этого понадобятся щипцы.
– За завтраком, – неохотно огласила Рея и уткнулась в доклад первокурсников.
– Вам нужно хорошо питаться, чтобы восстанавливать силы, которые расходует ваш организм, – монотонно проговорил Ротмант, читая очередную нотацию.
– У меня пропал аппетит, – объяснила Рея, не поднимая головы.
Роланд недовольно закатил глаза и вернулся к работе, решая не отвлекаться на глупости. Он же не мог насильно кормить девчонку, тем более действовать против ее воли – она до сих пор пряталась от него по углам с прошлой их встречи, словно Ротмант пытался ее убить. Они вновь погрузились в тишину, дыша практически в такт, пока Рея не начала громко кашлять. Артефактор оторвался от записей, обеспокоенно переводя взгляд на девушку, и заметно насторожился. Она убрала ото рта носовой платок, покрытый каплями крови, и неотрывно смотрела на Ротманта полными горечи глазами.
Новый приступ кашля был сильнее предыдущего, и Роланд подорвался с места, чтобы помочь Рее дойти до раковины. Собственная гордость отошла на второй план, и артефактор позволил себе слабость в виде тревоги за девчонку, не заботясь, как это скажется на его репутации безжалостного человека. Он вывернул кран с водой практически полностью, когда Рея согнулась пополам, с трудом успевая дышать, и придерживал ее за плечи и волосы, падавшие на лицо. Ротмант не знал, сколько прошло времени и как долго они стояли, пока кровь перестала идти и вода снова стала прозрачной, но в определенный момент он уже думал, что от ее легких ничего не осталось.
Рея с трудом выпрямилась, с благодарностью принимая протянутое полотенце и вытирая капли воды на лице. Ее руки дрожали, не справляясь с задачей, и мокрая ткань упала на пол, скомкавшись у ног. Девушка тихо всхлипнула и неосознанно прижалась к груди мужчины лбом, вставая рядом непозволительно близко и нарушая все границы. Она цеплялась за него так отчаянно и так пылко, будто в нем самом и заключалось ее спасение.
– Я так устала… Устала… – прошептала девчонка, подавляя слезы.
Ротмант напрягся, не зная, как воспринимать эмоциональный порыв девушки, и молча ждал, когда она успокоится, но Рея продолжала плакать. Он никому не позволял к себе прикасаться и не желал делать исключение даже в подобной ситуации, поэтому бесцеремонно отстранился от нее, подходя к шкафу и доставая флакон эликсира тысячелистника.
– Вы ведь понимаете, что он только отсрочит неизбежное, – сказала Рея, продолжая стоять на том же месте.
Он обернулся, мрачно вглядываясь в соленые дорожки слез на щеках девушки, и поставил флакон обратно. Ротмант ненавидел проявление любых эмоций, а в особенности разведение сырости, но никогда не видел Рею настолько подавленной и сломленной. Возможно, будь у него больше времени, ему удалось бы изготовить действенный артефакт,