Легенда. Герои Урании. Алина Романова
и была покрыта толстым слоем пыли. Внизу можно было разобрать: «Его высочество принц Гальядо, доктор алхимических наук honoris causa». Словосочетание это (в точном переводе «почёта ради») присоединялось к учёной степени, если она была присвоена сразу, без защиты.
В центре комнаты помещался стол, естественным образом испятнанный ожогами и неестественным образом искляксанный жидкостями, – впрочем, пятна с кляксами почти скрылись под целой батареей колб, реторт, пробирок и мензурок, там же валялись засохшие надкусанные бутерброды. В тисках зажата была искусно сработанная металлическая нога, покрытая узорной чеканкой. Конечность как-то странно вибрировала, словно желая поскорее вырваться и побежать…
От муфельной печки в помещении было тепло.
Над столом сгорбилась фигура в лабораторном халате, неряшливом, как передник судомойки. Мужчина вглядывался в клочок бумаги.
– Клянусь Великим Яйцом! Опять неудача. Не даётся аффинаж, не даётся. Но отчего ж не даётся? – Он запустил пальцы в белоснежную бородку и стал машинально пощипывать её. – А если увеличить температуру? Поднять нагрев до максимума!
Гальядо схватил изложницу – металлическую форму для отливки, несколько раз ударил по ней клещами, и на стол упал тусклый брусок. Внимательно рассмотрев его – в который уже раз! – учёный бросил слиток в тигель.
«Думпф-думпф» – сказал таинственный механизм. Техномагус в испуге уронил клещи.
– И нет никаких следов зарождения «первичного цыплёнка». Неужели влияет Квадрат Стихий? С полуночи до восхода – время Земли, властвует магия Основ…
Он достал из стеклянной банки щепоть коричневого порошка, бросил её в тигель вслед за слитком… и выпрямился. Невесть откуда взявшаяся многоцветная птаха со звоном опрокинула реторту и порскнула в каминную трубу.
Учёный прислушался к унылому свисту ветра, запутавшегося в шпилях.
– Батюшка, ах, батюшка… «Novi fidere princibus terrae nec filiis eorum» – «Не верь земным владыкам и их сыновьям». – Голубоватый лик алхимика исказила презрительная усмешка. – Однако надобно ехать. Будь прокляты все новости на свете!»
Он писал и писал без устали, бросая на пол испорченные перья гарпии. Скоро всё пространство вокруг оказалось усыпано обломками. Наконец рука его, потянувшись к стаканчику, схватила пустоту.
– Эт-то… это что такое?! Ни одного пера! Бездельники-подмастерья опять разленились? Всем дислайки! Дислайки всем! На всех оформлю пожизненную ипотеку и за сто первый километр вышлю! Или лучше бросить разгильдяев в садок с угрями-людоедами? Нет, ипотека страшнее. Вы спросите, может быть, откуда мне известно это слово? Так миры-то наши сообщаются, государи мои, да-с! Сообщаются, точно жидкость в сосудах клепсидры, кап-кап-кап! Вот понятия и текут-перетекают туда-сюда.
Порывшись в складках одеяния, жестом фокусника извлёк обгрызенный химический карандаш, послюнил его и продолжил:
«Ночник в виде рубиновой грозди винограда