Приятели ночи. Александр Витальевич Спахов
клетка! Там сплошная зелень! – Коля был непонятно возбуждён.
– А воротник какой? Как у пиджака, свитера, рубашки?..
– Не разглядел – не до того было.
– Вспомнил. Мне зелёный пуловер отец как-то на Новый год подарил. Только это ещё до командировки было, до задания…
– А надевал ты его когда?
– Тогда же… Впрочем… вспомнил, Коля! – повторил я, но тут же осёкся. – Действительно, не сходится ничего… Я его в Москве надевал.
– Как в Москве? Когда?
– Меня в прошлом году в Москву вызывали. Я на симпозиум физиков прилетал в составе официальной делегации и под шумок пару дней дома пожил. Якобы загулял и по Волге с одной итальяночкой плавал. Итальяночка наша, подсадная была, она одна каталась и на звонки отвечала, а я потом перезванивал, а сам дома пожил, пока там свободно было. Сейчас-то там родня по матери разместилась. Прохладно тогда было, я в свитере из дома выходил. И на встречу с Сергеем Сергеевичем тоже в нём ходил. А на снимке я на улице или в помещении?
– Вроде на улице… Непонятно, в общем…
– Что тут непонятного? Снимали наши, конторские. Снимали для личного дела, контролировали меня в Москве, чтобы не учудил чего с непривычки. Так всегда бывает. Фотографии в личное дело подшили. Кто-то туда влез и меня вместе с агентурой англичанам сдал. Там он сидит, у нас в управлении. Крот.
– Крот в управлении, – сказал Коля, – это серьёзно. Сейчас ничего предпринимать нельзя. Пусть думают, что ты забился в щель и затих. А то его спугнуть можно.
– Правильно. А я пока до Москвы доберусь и сам Сергею Сергеевичу расскажу.
– Так с границы всё равно нашим позвонят, ты же без паспорта, как проходить будешь?
– На месте придумаю.
– Ну смотри…
– Ладно, давай деньги.
Николаша вытащил пять жёлтых бумажек, четыре зелёных и несколько синих.
– Вот, всё, что наскрёб. Тысяча пятьсот шестьдесят евро. Хватит?
– Не знаю, всякое может быть. Потом позвоню. Найди ещё и держи наготове.
– За пару дней могу собрать тысяч десять-пятнадцать. Выдвинусь куда скажешь.
– Ну, давай прощаться, Коля.
Мы обнялись. Уже собираясь выходить, я обернулся к Коле и сказал:
– Не знаю, как в Центре поступят с кротом, но сам я ему не спущу. Так испоганил мне жизнь! Выставлю гамбургский счёт, и ты мне поможешь. Лады?
– Замётано, Кук! Помогу.
– Никому о нашем уговоре!.. – Мне было не до шуток тогда.
– Разумеется.
На том разговор и закончился. Я направился к парому. Сырая балтийская ночь умыла меня спросонья. А Коля поехал в Париж.
* * *
Попасть на паром «Рапсодия» до Хельсинки оказалось делом плёвым. Въехал в него на грузовике. Правда, не к отплытию, под салют и фанфары, а часа за три, в пропахшем рыбой и снастями кузове.
В ресторан морской кухни с простым названием «Океан», расположенный на седьмой палубе, в самом центре так называемого «променада», всегда подвозили сотню устриц и одного омара. В меню ресторана так и значилось: «омар-сингл»,