Случай на болоте. Елена Счастливцева
кровельные листы к лодке, сложить их, перевезти на другой берег, и не один раз. Там выгрузить, запрячь лошадь, погрузить листы на телегу и тронуть на гору к дому, и еще разгрузить, куда велит жена дачника. Только в понимании таких, как Коля, будущая сумма считалась деньгами. Это обстоятельство воспринималось спокойно, как незыблемый закон природы: летом тепло, зимой холодно; в городе – богатые, в деревне – бедные.
– Как все сделаешь, Ленка моя денег тебе даст.
Дачник, спускаясь к лодке, задорно и ловко подпрыгивал в такт болтающемуся брюху. Брюхо замерло, когда дачник уселся на корточки в вертлявую дюралевую лодчонку, имевшую на корме одно-единственное сиденье – для гребущего.
Коля, хлябая разбитыми запыленными сапогами, брел сзади, безнадежно поглядывая в сторону приближающегося, теперь уже совершенно точно, Мишки. Взяв прорыжевшую консервную банку, всегда валявшуюся под сиденьем и служащую на рыбалке временным пристанищем для дождевых червей, он вычерпал из лодки некоторое количество воды, хотя и произвольное, зато, на некоторое время, обеспечившее непотопляемость суденышка. Затем, оттолкнув лодку, Коля сел с веслом на корме и направил ее под некоторым углом к течению – с тем, чтобы, гребя с противоположной стороны лодки, обеспечить кратчайший путь на другой берег.
Глубоко погруженная – так, что борта ее составляли почти единое целое с гладью воды, а днище, вместе с пятками дачника, опустилось сантиметров на сорок ниже уровня реки – лодка при каждом гребке еще и накренялась. Ей не хватало всего лишь одного-двух сантиметров, чтобы зачерпнуть воду и пойти ко всем чертям ко дну, но Коля хорошо знал свое ремесло и в полной сохранности доставил окаменевшего дачника точно к тому месту, где стояла его машина.
Пока дачник усаживался в свой ухнувший «жигуленок», Мишка без слов подбежал к сваленным листам и принялся таскать их к берегу, нисколько не заботясь о том, что острые края железа могут изрезать не знавшие рукавиц загрубевшие руки.
Солнце спускалось за лес, отстраняя от себя длинные тени и загораясь угасающим пламенем в мелких окошках изб. Мокрый прохладный воздух, не в силах более впитывать влагу, покрыл траву мелкими матовыми бусинами росы, а над провисшими от старости рубероидными и драночными крышами из труб поднимался дым, наполняя окружающее избы пространство запахом горящих дров, и вызывая ощущение разлившегося сухого тепла в доме, где на столе дымится картошка с луком и постным маслом, а в загудевшем чайнике скоро подоспеет кипяток.
Мишка таскал к лодке прогибающиеся звенящие листы железа, Коля перевозил их через реку, с лязгом бросая в том месте, где был пологий спуск к реке и куда удобно подгонять лошадь. Коля с Мишкой не суетились, не волновались: за деньги, что даст им Ленка, можно хоть среди ночи купить и водку, и даже закуску у Нинки, живущей за рекою, в паре километров отсюда, и торгующей ею, естественно, неофициально. И потому над рекою раздавались плеск воды и лязг железа до глубоких сумерек, то есть, до поры, когда в домах засветились