Расскажи, как мне жить. Каролина Шторм
Вас там многие знают. И я тоже слышала кое-что.
– Значит, ты студентка? – для меня это оказалось неожиданностью. – Сколько тебе лет, Есения?
– Шестнадцать. Скоро будет семнадцать. Я закончила девять классов школы и поступила в колледж культуры на отделение изобразительного искусства. Сейчас учусь на первом курсе.
Всё логично. Но в моём представлении выглядела она моложе своих потенциальных сокурсников. Возможно, дело в её болезненной привязанности к матери, делающее её инфантильной даже внешне. Школьница, не старше. Хрупкая, миниатюрная, незрелая.
– Тебе нравится учиться?
– Нет. Это не то, чего бы я хотела.
– А чего бы ты хотела?
– Чтобы мама оставила меня в покое. Но пока мне не исполнится восемнадцать, это невозможно. Я нахожусь под её опекой.
– А что с твоим отцом?
– Они с мамой развелись. Несколько лет назад. Я его плохо помню.
– Сколько тебе тогда было?
– Лет тринадцать.
Хм, всего три года прошло, и она не помнит? Похоже, девочка лукавит. Либо не отдаёт себе отчёт в том, что говорит. Возможен и ещё один вариант – она пережила сильнейший стресс, и теперь психика пытается защитить её от рецидива. Но в любом случае это повод задуматься о том, стоит ли мне ввязываться в это дело. Психика подростков очень подвижна. А воображение может быть опасно бурным. Каждую их фразу следует проверять на достоверность. Зачастую они сами не отслеживают свою речь, и вскользь брошенные фразы могут рассказать о многом. Но, глядя на Есению, у меня создавалось впечатление, что её фразы при всей внешней запуганности тщательно продуманны и выверены. Возможно, она давно к этому шла и потому сейчас говорит практически без запинки. Но каждое слово – почти как плевок. Она хотела бы сказать это своей матери? Для чего тогда она здесь? Ей, действительно, нужна помощь или это всего лишь желание переключиться на другой объект? А может, она не защиты пришла просить, а демонстрации себя? Такое я встречала сплошь и рядом.
Я терялась в догадках. И не осмеливалась мучить её вопросами. Есении, как будто, только этого и надо было. Дрожать она перестала. Взгляд тоже перестал бегать. Теперь она спокойно смотрела на меня и уже не выглядела пострадавшей.
– Скажите, могу я снова к вам прийти? – внезапно спросила она.
– Можешь. Но прежде…
– Спасибо! – она сорвалась с места и подошла ко мне. Инстинктивно я отпрянула. Но Есения протянула ко мне руки и умоляюще попросила: «Можно вас обнять?»
– Нет, – я покачала головой.
– Пожалуйста!..
Моё сердце дрогнуло. Есения шагнула навстречу и потянулась ко мне. Она была чуть ниже ростом, и мне пришлось наклониться, чтобы позволить ей себя обнять.
И это была моя вторая ошибка.
Я приблизила её к себе.
Позволила продавить мои границы.
Позволила коснуться себя.
Теперь она будет помнить об этом и будет знать, что