По следу зверя. Валерий Бродовский
стоить ему жизни. Необходимо было найти среди немецких офицеров человека, кто бы заинтересовался его предложением и взял на себя определенные риски. Тщательно все обдумав, Кондрат остановил выбор на своем же непосредственном начальнике, Клаусе Хойере. Подобрав подходящий момент, он преподнес в дар его супруге, о которой гитлеровец несколько раз обмолвился, большой золотой перстень с изумрудом, чудом сохранившийся у него с довоенной поры. По замыслу Матюшина эта драгоценная безделица должна была послужить фундаментом их особых отношений. Офицеру подарок понравился. Он даже намекнул, что был бы не против получить еще что-нибудь подобное. Убедившись в алчности гитлеровца, Кондрат сделал предложение, от которого тот не смог отказаться. Взамен попросил покровительство на время войны и потом, когда она закончится. Вскоре между ними сложились достаточно доверительные отношения. Клаус Хойер расторопным помощником был доволен и даже пообещал сделать его управляющим своего будущего имения в новых землях рейха, в Белоруссии.
Не об этом мечтал Кондрат Матюшин, но до поры открываться офицеру не собирался…
5
Земля под ногами стала мягче. Супесь сменялась суглинком, в котором вязли сапоги. Предположив, что впереди начинаются болота, Сверчок заторопился. Необходимо было догнать неприятеля до того, как он заберется в непролазные места. «Или полицаи хорошо знают дорогу, или сбились с пути», – рассуждал он, двигаясь по краю сырого луга, поросшего сочной болотной травой.
Заметив, как впереди качнулась ветка ясеня, юноша перескочил к группе старых сосен, стоявших особняком, и замер за одной из них. Полицаев видно не было, но он чувствовал их присутствие. В воздухе висел знакомый сызмальства запах сырого леса. От голода сводило живот. Пожалев, что впопыхах не захватил ранец с продуктами убитого полицая, Сверчок достал из кармана кусочек содранной по дороге бересты и жадно зажевал. Так он мог ненадолго обмануть организм, приглушив чувство голода. Этому приему его научил дед Захар. Вспомнив старика, юноша насупился: «Досталось, наверное, деду от Строжевского за мое бегство!»
Уже долгое время он был в пути. Усталость все больше пригибала неимоверной тяжестью к земле. От слабости подкашивались ноги. Присев на струхлевший пень, стоявший под толстым слоем мха, Сверчок прикрыл веки и почти сразу погрузился в сон. Перед глазами вновь всплыл образ деда Захара. Сведя в одну линию мохнатые брови, старый казак недобро сверкал полными тревоги очами. Усы беззвучно шевелились, точно он хотел что-то сказать, о чем-то предупредить.
С трудом разлепив налитые свинцом веки, Коля стряхнул с себя сон, невольно задев рукой ветку над головой. И тут же два выстрела прозвучали почти одновременно, сообщая о присутствии в этом заповедном уголке природы вооруженных людей. Лес испуганно затих. Страх холодной змейкой скользнул по спине юноши, окончательно рассеяв остатки дремы. Но стрелявшие явно поторопились: пули просвистели мимо.
Догадавшись,