Предмет философии – качественные преобразования. Юрий Христофорович Григорян
чего-нибудь происходит все то, что производится размышлением и что производится природой» (1, 444). Было естественно распространить на природу в качестве причины внутреннюю цель, «то, ради чего», как и причину размышления и деятельности человека. Поэтому даже падение предметов на землю гениальнейший философ Аристотель объяснял как стремление всех вещей к своему естественному месту, которое к тому же ускоряется от приближения к желаемой цели, к Земле. Но поиск исходной причины известного многообразия уводил к некой непостижимой сущности. Что же изначально движет природу? «…Есть нечто, что движет, не находясь в движении, – нечто вечное и являющее собой сущность и реальную активность. Но движет так предмет желания и предмет мысли: они движут [сами], не находясь в движении» (1, 420).
«…Жизнь и существование непрерывное и вечное есть достояние его [бога]» (1, 443).
Если первая причина вела к абстракции формы, души, энтелехии, то изучение форм мышления привело к логическим трактатам. Для философии сфера познания почти во все времена была одной из важнейших проблем. Но у Аристотеля она от общей задачи соотношения мысленного содержания и познаваемых предметных объектов перешла к конкретным формам мышления. Его «Органон» задал начало разработке формальной логики, которая в некоторой степени, как и естественные науки, приобрела в наше время самостоятельность.
На протяжении долгого времени, особенно в Средневековье, когда свою непререкаемую власть над мировоззрением осуществляла религия, самым простым объяснением всех физических и ментальных проблем стало обращение к богу. Бог – это предельная абстракция всего и вся. Для мышления, зацикленного на вере в бога, есть очень удобное безоговорочное основание всех явлений. При этом тело и душа разделяются, так что душу можно перевести в вечность, чего не сделать с телом, так как последнее наглядно может разлагаться. Но вот что такое душа, до тех пор пока физиология не разобралась с ощущениями, восприятиями, представлениями, эмоциями и прочими ментальными проявлениями, никто не мог конкретно объяснить. Оставалось только удовлетвориться субъективным представлением чего-то общего, но не телесного. Такая аморфная абстракция души была удобна для религии. Некоторые центры философских наук даже в наше время, не разобравшись, что является предметом философии, включают в него религиозное представление о мире. Они мало чем отличаются от теологии и с той же предельной абстракцией ставят в основу своих учений само по себе существующее духовное, как и божественное.
В Европе в период Возрождения начался подъем научного познания. Развитие естественных наук входило в противоречие с догмами религиозных доктрин. Борьбу между предельными абстракциями в мировоззрении и научными знаниями, обосновываемыми и утверждаемыми в практических действиях, в экспериментах и в реальном применении, все в большей степени выигрывала наука. Френсис Бэкон (1561–1626), приверженец опытного познания,