Русский Харьков. Станислав Минаков
был передан губернаторский дом. Он стал губернаторским сразу после отбытия императрицы Екатерины Великой, для остановки которой был построен.
Императрица останавливалась в нем в 20-х (по нов. ст.) числах июня 1787 г., возвращаясь из Крыма. «Историческая хронология Харьковской губернии» сообщает: «В Харьков въехала государыня 10 июня около 8 часов вечера и была встречена на Холодной горе преосвященным Феоктистом, губернатором Норовым, представителями города и народом. При духовой музыке, помещенной на триумфальных воротах, сто одном выстреле из пушек государыня проследовала во дворец…» Дом уцелел в лихолетья. Когда было построено новое здание университета, в этом открыли Украинский заочный политехнический институт, а в новейшие времена – УИПА (Украинскую инженерно-педагогическую академию).
А в тот памятный день состоялось вечернее гулянье с иллюминацией и фейерверком. На следующий – императрица отправилась на молебен в находящийся рядом Успенский собор: «Опираясь на трость, без зонтика, в полуденный зной, она шла очень тихо, с лицом довольным, исполненным благоволения, величественно и милостиво кланяясь на обе стороны». В тот день «Ее Величество отправилась в дальнейший путь». Событие наделало немало шума в умах горожан, о пребывании императрицы остались в народе изустные байки-легенды – о встрече с философом Сковородой («Отчего ты такой черный?» – «Э, вельможная мати, разве ж ты где видела, чтобы сковорода была белая, коль на ней пекут и жарят, и она вся в огне?»), о топонимах Холодная гора, Хорошево, Безлюдовка.
А к приезду императрицы готовились беспрецедентно. Очевидец Ф.П. Лубяновский рассказал в своих записках: «За неделю перед прибытием в городе уже не было угла свободного; жили в палатках, шалашах, сараях, где кто мог и успел приютиться; все народонаселение губернии, казалось, стеклось в одно место; к счастью, было это летом при ясной, тихой и теплой погоде». Он же вспоминал: «Показался на Холодной горе Царский поезд; настал праздников праздник. Тысячи голосов в один голос громогласно воскликнули: «Шествует!» – и все умолкло. Неподвижно, как вкопанные, в тишине благоговейной все смотрели и ожидали: божество являлось… От ворот до дворца (ныне университет) версты полторы. Императрица ехала шагом и из кареты по обе стороны кланялась; слышен был только звон с колоколен. Не случалось мне быть в другой раз свидетелем такой глубокой тишины и благоговения при многочисленном стечении народа. Императрица показалась на балконе дворца; тут только обычное «ура» загремело по всему городу. Затем смерклось, зажгли фейерверк, на беду не удавшийся; к тому же ракета угодила в шею секретарю Верхнего земского суда. Придворный врач прибежал осмотреть раненого; фейерверк отменен; затем кто-то из свиты вручил счастливому секретарю золотые часы, в изъявление соболезнования от Всемилостивейшей Монархини. Звучит до сих пор у меня в ушах возглас: «Мати ты наша премилосердая», который раздался между тысячами украинцев, когда разнеслась весть о часах».
Однако