Дороже всего на свете. Слава Доронина
момент на берегу кажется маленькой вечностью. Время замирает, позволяя на несколько минут стать слабой. Наплевав на то, что Леон может оттолкнуть или сказать что-то обидное, прижимаюсь к нему всем телом. Обвиваю руками его шею и прячу лицо на широкой груди, вдыхая аромат Дамианиса. Мне это необходимо.
– Иногда кажется, что все это происходит не со мной, – бубню, уткнувшись в его рубашку.
Леон не двигается какое-то время, а потом обнимает в ответ и гладит по спине.
Глаза вновь обжигают слезы. Мы стоим так какое-то время, пока я первая не разрываю объятия.
Иной раз человеку нужно совсем мало, чтобы вернуться к жизни. И я очень сожалею, что в ту ночь не дала этой малости Леону, не полежала с ним и с Мией. Может, в ту минуту ему было так же плохо, как и мне…
Вокруг нас разливается вечерний свет, окрашивая небо в насыщенные оттенки оранжевого и розового. Воздух теплый и немного влажный. Мелкие волны лениво облизывают ноги, вдалеке видны силуэты гор. Тишину нарушает лишь шепот ветра, который играет с моими волосами и нежно касается лица.
– Спасибо, – тихо благодарю Леона и, подобрав обувь, иду к машине.
Остаток дороги смотрю в окно и корю себя за минуты слабости. Пора уже повзрослеть. И не выпрашивать нежность и ласку у того, кто без конца втаптывает меня в грязь.
На виллу приезжаем в сумерках. Мы с Тамарой быстро распределяем комнаты и распаковываем вещи. Проснувшаяся Мия с любопытством осматривает новое место. Я устраиваюсь с ней в уютной детской, оформленной в светлых, успокаивающих тонах. За окном тихо, и лишь легкий ветерок заставляет шторы мягко колыхаться.
Тамара уходит отдыхать после дороги, а мне заснуть не удается. В голове вертятся мысли о минутах единения с Леоном на берегу. Он с такой нежностью обнимал, ласково гладил по спине и волосам. Почему между нами все так сложно?
Одиночество словно сгущается вокруг меня. Уснуть бы – и проснуться в другой реальности, где вообще никогда не знать этого мужчину. Но вдруг понимаю: не хочу.
Лежа в темноте, я слежу за Мией, которая мирно спит в своей кроватке, и продолжаю думать о Леоне. Помню отголоски боли, когда он вводил в вену адреналин, чтобы стабилизировать мое состояние после укуса осы. Помню, с каким испугом смотрел, как задыхаюсь. Будто и впрямь боялся меня потерять…
Тишина виллы обманчива, и бессонница только усугубляет беспокойство. Я знаю, что Леон, Тамара и Дан рядом, и это приносит утешение, но ощущение одиночества не отступает.
Под утро оставляю Мию в надежных руках Тамары и выхожу на улицу. Воздух прохладен и свеж, в саду слышно пение цикад. Ноги несут к морю, где волны почти бесшумно плещутся о береговые камни, и рядом с водой напряжение медленно покидает мое тело.
Через какое-то время позади раздаются шаги. Оборачиваюсь и вижу Ярошевича. Кажется, Дан тоже не нашел покой в стенах виллы в столь ранний час.
– Не можешь уснуть? – спрашивает он, подходя ближе.
– Не могу, – признаюсь я.
Ярошевич становится рядом, тоже смотрит вдаль.
Закат