Самая большая Луна. Испытание светом и тьмой. Глеб Леонидович Кащеев
помолчать, слезла с седла и зашла внутрь.
Ее предположение оправдалось: до проходной военного госпиталя всеобщая цифровизация еще не докатилась. Тут стоял хоть и кнопочный, но все еще аналоговый телефон для внутренней связи с отделениями.
Алиса сделала уверенный жест удивленному вахтеру – дескать, спокойно, свои, – подняла трубку, нажала девятку и с удовлетворением услышала длинный гудок. Здесь, кроме возможности звонить по внутренним номерам, был еще и выход в город.
Она набрала номер матери.
Трубку снова снял Никита.
– Это Алиса. Позови… – начала было она, но тот коротко ответил:
– Переключаю.
Раздалось еще два коротких гудка, и трубку снова подняли. Судя по гулу, разговаривали из машины.
– Мам? – осторожно спросила Алиса.
– Да. Я на громкой связи, – донесся голос издалека.
Алиса поняла: телефон держал сидевший впереди человек, способный работать с электроникой, а ее мать громко отвечала ей с заднего.
– Я нашла Глеба. Ошибки быть не может.
Алиса назвала адрес.
– А дочь? Девушка-универсал. Что с ней?
Алиса все никак не могла решить, что для нее важнее: дочерний долг и преданность семье или тяжелое интуитивное ощущение, что отдать двоюродную сестренку в руки родне будет огромной ошибкой. Но раз мать спросила… не лгать же ей. В конце концов, пока та с помощниками доедет из Москвы сюда, Катя наверняка уже покинет дом. А если и нет, то Алиса ее предупредит.
– Я за ней и следила. Она сейчас в особняке.
– Спасибо, дочка, – коротко ответила Жанна, и трубку на том конце повесили.
Алиса растерянно смотрела на телефон. Как? Просто спасибо? Это все, что она заслужила? И, что странно, никаких указаний следить, охранять или еще что в этом духе. Это означало только одно: в ее услугах больше не нуждаются, а семья гораздо ближе, чем она думала.
Алиса перевела взгляд на вахтера, который уже принялся бурно возмущаться тем, что она творит со служебным телефоном, показала ему средний палец и вышла на улицу.
Алексей не на шутку всполошился, когда увидел, в каком она состоянии. Молодой человек хорошо ее знал и без всякой ауры понимал, что что-то случилось.
– Ты чего? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
– Где здесь ближайший банкомат? – спросила она.
Если он и удивился, то виду не подал. Заглянул в навигатор и ответил:
– Такой, чтобы работал ночью, – десять минут езды.
– Поехали, – сказала она, запрыгивая в седло.
На ступеньках особняка Денис, окончательно придя в себя, схватил Катю за руку:
– Погоди! Послушай.
Она, не оборачиваясь, выдернула руку и зашла внутрь.
Если пришлось бы искать полную противоположность тому месту, где ее растили, это был бы особняк Глеба. Катя привыкла к стерильной белизне, а здесь стены были расписаны яркими кричащими красками, а поверх граффити висели абстракции и экспрессионистские картины.