Моя вторая вселенная. Долина Басмаков. Инна Тарасова
пыталась обдумать, что же делать дальше, но голова совсем не хотела соображать.
Думать про то, как я оказалась тут, да и вообще – где я, я не могла. Мой мозг просто не мог осилить этого. Как можно объяснить тот факт, что близкие люди меня не узнают, а по городу ходит мой двойник? Но я знала, что хочу найти дочь. Я понятия не имела, где она и что с ней, и гнала от себя мысль: «что, если». Два самых ужасных слова. Такой ребенок вряд ли выживет, если останется без сопровождающего.
Я понимала, что, прячась у Руси, не смогу найти Алису. Но и там, в бункере, я ничего не могла сделать. Может, Султану удалось что-то узнать, и если он помог мне сбежать, то поможет и найти мою дочь? Но идти к нему я не могла, за домом следили.
Я подошла к шкафу, чтобы выбрать кофту. Мои раздумья прервало лязганье ключа в замке. Я увидела кошелек на комоде в прихожей и поняла, что Руся вернулась за ним. Меня насторожило слишком долгое ковыряние в замочной скважине. Я спряталась в шкафу. Лязганье прекратилось. Секунд через двадцать я услышала, как опять вставляют ключ в замочную скважину. На этот раз замок открыли сразу.
– Ну что, встала? – услышала я голос Руси. – А я кошелек забыла, пришлось вернуться.
– Вы не с первого раза открыли замок? – спросила я, когда вышла из шкафа.
– Я этим замком пользуюсь со времен царя Гороха. Можно сказать, он мне его лично подарил. Так что товарищ проверенный, осечек не дает, – ответила она, как всегда, с юмором. – Да и я вчера чокалась с тобой только бутербродами, тоже осечек не должна давать.
– Вы кого-нибудь видели на галерее, когда шли?
– Как же, видела. Как говорил мой дед: «Двух с носилками и одного с лопатой». Весь день туда-сюда по галерее люди шлындают, я и не обращаю внимания.
– Кто-то пытался открыть вашу дверь.
– Держите меня семеро… Куда ты вляпалась, красотень моя?
Руся завела меня на кухню и усадила за стол. Она смотрела на меня, и я понимала: она не отступит, пока я не расскажу.
– Я и сама толком не поняла, – начала я. – Вчера они меня потеряли из виду. Я думаю, они навели справки о вас и знают, что я тут.
– Ого, звучит серьезно, – сказала она. – Ну ладно. Не хочешь рассказывать, не надо. Колхоз – дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем. Дверь у меня хлипенькая, и снести ее не составит труда. Поэтому оставаться тут тебе не стоит. Надо придумать, как тебя вывести незаметно и, главное, куда тебе идти? А что им надо от тебя?
– Я думаю, у них моя дочь. Или они могут знать, где она, – ответила я. – Я хочу найти ее, но не знаю, как и где. Я не могу вам всего рассказать: это будет звучать, как полный бред. Да я и сама толком не понимаю, что происходит. Но в полицию я не могу обратиться. Я думаю, это небезопасно.
Руся мне как-то сказала:
– Я нахожусь в том возрасте, когда уже ничего не удивляет, и если меня удивить, я буду весьма счастлива.
Но то, что я могла сейчас рассказать, вряд ли кого-то способно осчастливить. Я не собиралась подвергать ее еще большей опасности.
– Давай порассуждаем, – она потерла подбородок. – Что будет,