Янтарное сердце. Елена Михалёва
на лице.
Сколько лет они не виделись? Пять? Или все шесть? Она ничуть не изменилась. Не признать невозможно.
Потому Гвинейн пошатнулась и из последних сил рванула к колдуну.
– Ив, нет! – ее отчаянный возглас эхом разнесся по пустому залу.
Стоило ей приблизиться, вокруг Ивроса полыхнул золотой купол. Однако энергия с шипением пропустила Гвин к колдуну, который уже был готов сменить обличье на звериное. Золотое свечение осело у нее на одежде и волосах холодными искрами.
Гвинейн повисла у Ивроса на рукаве и затрясла его что было мочи.
– Не тронь ее, Ив! Это моя тетя Керика!
– Ты уверена? – спросил мужчина, инстинктивно отодвигая Гвин за спину, чтобы закрыть ее собой.
– Конечно. – На бледном лице расцвела счастливая улыбка. – Долго же ты ехала, тетушка!
– Заблудилась на пару-тройку лет, – усмехнулась чародейка. – У вас тут просто никудышные дороги, знаете ли.
Она медленно двинулась в сторону племянницы, не сводя настороженного взора с колдуна. Но Гвин опередила ее. Она оторвалась от Ивроса и почти бегом преодолела то расстояние, что их разделяло, а затем рухнула в объятия тетки.
Та сжала Гвинейн так бережно и в то же время так крепко, как мать обнимает любимое дитя. Уткнулась лицом ей в густые рыжие волосы, зажмурилась на мгновение. Поцеловала племянницу сначала в висок, потом в щеку. Громко хмыкнула, сдерживая рвущийся наружу восторг.
Ив видел, как Гвин рада этой внезапной встрече, но отделаться от тревожного предчувствия не мог. Он был готов в любой момент ринуться и вырвать возлюбленную из объятий возникшей из ниоткуда тетушки, стань ее поведение хоть немного подозрительным. Но женщина выглядела куда безобиднее, чем минутой раньше, когда она без всяких объяснений обратила меч Ивроса в бессмысленную головешку. Теперь колдун мог разглядеть ее отчетливее.
Керика Гарана была выше племянницы, но казалась ненамного старше, если не считать морщинок в уголках глаз и губ. Скорее, крепче. Она не уступала телосложением воину и выглядела весьма угрожающе, благодаря то ли суровому взгляду, то ли шрамам и символам, которые причудливым узором спускались от уголков глаз по вискам, скулам и шее, скрываясь под пестрым меховым воротником кожаной куртки. Ив узнал бусины в ее волосах, которые ворон принял за змей, – такие же носила и Гвин. Распахнувшийся плащ позволял разглядеть черные свободные штаны с множеством карманов, заправленные в высокие сапоги с отворотами. За голенищами чародейка припрятала пару кинжалов, похожих на тот, что носила при себе и ее племянница. Только вместо топорика Керика пристегнула к поясу веревку и короткий меч. Последним любопытным штрихом во внешности чародейки была ее кожа – такая матовая и загорелая, словно женщина много лет прожила под палящим южным солнцем. Если бы Иврос не знал от Гвин об их кровном родстве, он бы ни за что не подумал, что их что-то объединяет, настолько разными оказались эти две женщины. Как ясное летнее утро и морозный зимний вечер.
– Дай