Ванильный альбом. I. Владимир Мороз
полку около туалета. А обратно можно и в купе, мы ж не звери.
– Хорошо, Игорь, сделаем.
– Я, похоже, приеду только тридцать первого вечером. Завтра утром возьми конверты из верхнего ящика, раздай ребятам. Твой тоже там. В обед закажите пиццу, шампанское, фрукты. Короче, устрой им небольшой сабантуй и отпусти пораньше, нечего там сидеть.
– Мите премию давать?
– Да, не будем добивать парня. Просчёты у всех бывают. И ещё просьба: чувствую, не успеваю за подарком сыну. Отправь Лену в магазин, пусть купит и на стол мне положит.
– Говори, что надо, сам съезжу. Даже представить страшно, что она выберет. И будь повнимательнее, утром в новостях передали, что на твоей трассе лося сбили. Водитель погиб, пассажиры в больнице. Береги себя, ты нам живой нужен.
Попрощавшись, Игорь Вадимович сел в холодную машину, завёл мотор и с треском воткнул первую передачу. Дорога предстояла дальняя, надо поспешить…
Борька
– Здорово, Виктор! – Щетинистый крепыш с обветренным лицом открыл калитку и зашёл во двор, не обращая внимания на собачонку, встретившую его неистовым лаем.
– У меня всё готово, Лёня, – пожал крепкую, натруженную руку хозяин, высокий пожилой мужчина, пропуская гостя вперёд. – Как раз жара спала – самое время приступать.
– Нового кабыздоха завёл? – кивнул Лёня в сторону пса, рвущего цепь в желании продемонстрировать свирепую ярость к незнакомцу, рискнувшему зайти на охраняемую им территорию.
– Ага, Тузик, – кивнул Виктор, – старый совсем сдал, заболел, коров пасти не хочет, от чужих людей не охраняет. Пришлось в лес завести, там и прикопал. Ладно, пошли к свинарнику.
– О! Какой ладненький! – причмокнул Леонид, подойдя к загону, в котором тёрся боком о решётку небольшой кабанчик, ожидая, что его скоро покормят. Непонятно, но хозяин почему-то опаздывает с ужином. Увидев подошедшего Виктора, ставшего рядом с чужаком, поросёнок довольно хрюкнул, приподняв розовый пятачок.
– Борька, – ласково сказал Виктор и погладил его по голове, – извини, брат, время твоё пришло.
Кабанчик в ответ хрюкнул и подошёл к корыту. Дескать, ласка лаской, а не мешало бы и перекусить.
– И у тебя Борька, – рассмеялся Лёня. – После того как Ельцин президентом стал, полдеревни своих свиней Борьками назвали. Вот что значит народная любовь. Хороший поросёнок, – снова причмокнул он, – килограмм сто будет.
– Да, – кивнул хозяин, – самый сок. Я по молодости вырастил одного, на четыре центнера. Он уже почти не ходил, только около корыта лежал и жрал. Когда бить стали, подорвался, чтобы убежать, и тут же ноги сломались под собственным весом.
– Ну да, толку от такого ноль. Одно сало, да и то жёсткое, не каждый нормально засолит, – согласился Лёнька, снимая с плеча холщовую сумку с принадлежностями. – Сам-то чего не бьёшь? Вроде раньше спокойно справлялся.
– Силы уже не те, да и какой-то сентиментальный стал, жалко.
– Свинью жалеть – мяса не видать, – хмыкнул Лёня, подсоединяя к горелке стоявший