Одноклассница. Дилогия. Anastasia Avi Samaeli
и набросил полотенце.
– Так что случилось? – Петрович присел рядом. – Действительно, проблемы в школе?
– На самом деле случилась любовь.
– Ерунда. Лерка твоя настоящая шмара. Ты просто молод, и я тебя понимаю, природа, она свое в любом случае требует. Пар выпусти и гони ее в шею. Она не пара тебе, Луговой. Такие сплетни по городу ходят, волосы дыбом. Угораздило же.
– Начнем с того, что я не любитель сплетен. Со мной она другая. Ну а если откровенно, то дело совсем не в ней, Петрович. Девчонка в классе, новенькая. В аварии выжила, но сиротой осталась. Живет за забором, а я ее впервые сегодня увидел.
– И влюбился? Эх, молодо-зелено. Я так с женой своей познакомился. Уж двадцать лет душа в душу. А как она противилась, – Петрович тепло улыбнулся. – Что сказать, Кирилл? Коль твое это, то никуда она не денется. Как хоть звать твою зазнобу?
– Вика, Виктория Данилова. Красивая, но такая грустная. Я у тебя, Петрович, кое-что попросить хотел. В долгу не останусь.
– Говори.
– Девушка Тоня, массажистка наша, сможет к ней ходить? Я бы и сам поговорил с ней, но она тебя точно послушает.
– Массаж Вике?
– С ногой у нее проблема, – встал, натягивая футболку. – Перелом был, шрамы остались. Она с трудом ходит.
– Поговорю, но сам понимаешь, если согласится, то не бесплатно.
– Я заплачу, только б не отказала.
На этом разговор и закончили. Злился на себя. Нельзя думать о чем-то, кроме поединка, но не думать о Вике не получалось.
Ее лицо перед глазами постоянно мелькало. Вот и схлопотал по роже.
Стас гнида редкая. Давно грезит попасть в более высокую лигу и единственным его настоящим противником был я.
Домой вернулся, когда вечерело. А вечера и ночи в поселке особенно романтичны. Пение сверчков и редких птиц. А главное – тишина, которой в городе не сыщешь.
Я бы никогда не уезжал отсюда, но будущего в поселке для молодых не было. Только Машиностроительный. Потому все мужчины приходили домой и нажирались. А потом то ли телек, то ли жен своих поколачивали.
А те, в свою очередь, терпели. Бьет, значит любит. Смешно! Бьет, значит мразь и жить с таким как-то стремно. Но сельских наших переделать не получится.
В доме, как всегда, работал телевизор. Отец сидел за накрытым столом и налегал на наливочку, приобретенную у бабушки Вики.
Судить женщину за то, что продает ее, был не в праве. Ей нужно было жить и ставить на ноги внучку. Другой родни, как я понял, у девочки не осталось.
– О, да ты сегодня, как я вижу, отличился, – отец указал на мое разбитое лицо. – Ты же чемпион, Кирилл.
– И чемпионы иногда падают, – резко ответил и вошел в свою комнату.
Видок действительно был тот еще. Под глазом уже посинело, а сам глаз основательно заплыл. Бровь рассечена и переносица распухла.
И как мне идти к Вике? А не пойти не мог. Понимал, что обидится, если не появлюсь, а вот когда увидит, может испугаться.
Сегодня