40 лет среди индейцев. Пещерный лев. Михаил Иванченко
настоящие индейцы. «Хорошо читать рассказы Джека Лондона про золотоискателей у тёплой батареи, – бывало, говорил мне Собака, – а вот самому продираться на нартах или снегоступах через ледяные просторы и мёрзнуть – таки совсем другое дело!»
С ледяными просторами у нас зимой было туго: зимы не очень холодные. Да и мы увлекались вовсе не арктическими путешественниками, а индейцами прерий. У тех для инициации требовалось получить Видение (с этим мы не торопились) и сходить на войну.
В армии мы уже оба побывали, но, как доходчиво объясняли индейцы лейтенанту Джону Данбару в фильме «Танцующий с волками», – «твоя война не такая, индейцы воюют по-другому.»
Для индейцев в войне на первом месте не добыча и даже не убийство врага, а поиск силы через преодоление своего страха.
Когда угоняешь лошадей из вражеского лагеря или касаешься живого врага специальным жезлом, враг может в это время тебя убить. Поэтому высшей доблестью считается унизить этого врага, отобрать у него оружие или увести лошадь.
Лошадей из «вражеского» лагеря я уже уводил, правда, страха при этом не почувствовал, как и удовлетворения от удачно проведённого набега. Но это, думал я, потому что я не переплыл реку, не развязал лошади спутанные передние ноги, не сделал из пут верёвочную уздечку и не увёл лошадь с пастбища, рискуя при этом быть пойманным. Когда мы двумя годами ранее с Сидоренкой срезали с пасущихся у деревни лошадей «скальпы» (пучки волос с хвоста и гривы), и местные мужики нас заметили и пустились за нами в погоню – это было более волнительно, чем получить в руки повод и проскакать по лугу несколько сот метров.
Но и в первый раз подвиг не засчитывался, так как нас поймали. И пришлось потом откупаться от злых деревенских мужиков самогоном.
Собаке лошади были не нужны: у него в гараже стоял свой «мустанг» салатового цвета примерно на семьдесят лошадиных сил. А вот новое типи, взамен испорченного нами с Сидоренкой старого, отнюдь не помешало бы. И вот, в один прекрасный день, Собака объявил, что присмотрел в одном месте брезентовый тент, который, как он думает, владельцу не очень-то нужен, зато вполне подойдёт для ремонта испорченного типи. Собака не обвинял меня напрямую (и я это ценил) в том, что я испортил его типи, а как бы решал этот вопрос сам, и мне не оставалось ничего другого, как его поддержать. Тем более, что просто купить брезент в магазинах, чтобы компенсировать потерю, в то время было уже негде.
И вот мы под покровом ночной темноты, путая следы (тогда как раз выпал тонкий слой первого снега), окольными путями отправились на окраину Ирпеня, где в частном дворе стояла чья-то легковая машина, накрытая брезентовым тентом. Нам предстояло проникнуть во двор, а мне – подобраться к самому дому, чтобы слушать, не начнётся ли там какое-либо движение, иными словами – встать на стрём. Собака тем временем должен был обрезать матерчатые постромки, которыми тент был зафиксирован на своём месте.
Пользуясь тем, что сторожевой собаки не было, мы беспрепятственно