Иван Бунин. О любви и о жизни. Маленькие рассказы о большом успехе. Николай Яковлевич Надеждин
призывая коллег быть проще, тянуться к корням, к земле, к простому народу.
Иван Алексеевич не просто восхищался Толстым. Он называл его «полубогом». И с готовностью воспринял философию Льва Николаевича, даже не пытаясь поставить под сомнение его постулаты. Писать проще? Да, конечно. Жить проще? Разумеется!
Как это сделать? Бунин решил поучиться у прямых последователей Льва Николаевича – у толстовцев.
18. Лев Николаевич
Летом 1893 года Бунин неоднократно посещал колонии толстовцев под Полтавой. Потом съездил в Сумской уезд в село Павловки, где обосновались «малеванцы» – сектанты, исповедующие опрощенчество и непротивление злу насилием. Их взгляды были очень близки учению Льва Николаевича (а речь шла именно о целом учении). Хотя, Бунина поразила неграмотность сектантов. Толстого здесь никто не читал…
В декабре 1893 года Бунин посетил хутор Хилково, в котором жили настоящие толстовцы и их предводитель, владелец хутора – князь Дмитрий Александрович Хилков. Ему когда-то принадлежала и Павловка, которую он подарил духоборам, оставив себе из 380 всего 7 десятин земли. Да, это уже были настоящие толстовцы, люди, которые прекрасно знали прозу Льва Николаевича и его биографию. Сами много раз встречались с Толстым. Много и часто с ним беседовали… В разговоре с Хилковым молодой писатель спросил, можно ли как-то встретиться с Львом Николаевичем. Возможно ли это в принципе? Бунину о многом нужно поговорить с этим великим человеком. Дмитрий Александрович ответил – да, разумеется. И написал Толстому письмо, которое должно было помочь Ивану Алексеевичу добиться аудиенции.
В новогодние праздники 1894 года Бунин был уже в Москве. То ли 4, то ли 8 января, то ли между этими датами Толстой принял молодого Бунина. И это стало для Ивана Алексеевича одним из самых ярких событий его молодости.
19. «Не опрощаться до конца»
Бунина до глубины души поразило то, что Толстой знал его стихи и прозу. Начинающий литератор, ещё никому неизвестный. И… надо же.
А ещё Лев Николаевич был прост и совершенно доступен в общении. Говорил не велеречиво, бросая в пространство слова «пророка», а… просто говорил. О самых простых вещах. О своих идеях – раз уж Бунин о них расспрашивал. Предложил накормить гостя обедом (Бунин отказался, ему было жутко неудобно).
Оставив Толстого, Бунин потом долго вспоминал его слова. Затронув тему опрощенчества, Иван Алексеевич вдруг услышал, что опрощаться, конечно, надо, но… не до конца. Мол, излишнее увлечение опрощенчеством ведёт к примитивизму, к низведению литературы. И так далее.
Более глубокое осмысление всего сказанного Толстым привело Бунина в замешательство. Человек, которого Бунин считал «полубогом», писателем из писателей, вдруг показался Ивану Алексеевичу… наивным мечтателем, а его идеи неосуществимыми.
Понадобились годы, чтобы преодолеть вот это смятение. И писатель Толстой снова занял в душе