Спасённому рая не будет. Книга первая. Остров. Юрий Теплов
ни хахаля Геннадия, ни белый ковер на полу. И он не был таким остервенелым, как в ночь после возвращения с острова. Но все равно ощущал себя насильником, потому что ей это нравилось.
В окно светила круглая, как бронзовая тарелка, луна. В ее свете ему показалось, что рассыпанные на подушке волосы жены присыпаны рыжиной по зеленому полю…
Когда она ушла в спальню, Алексей вспомнил про свой сон. Что он видел конкретно – из головы вылетело. Всё, кроме женщины с ласковыми кошачьими глазами. В том сне происходило что-то очень важное и столь необходимое для сегодняшней жизни.
Он закрыл глаза с надеждой снова окунуться в сновидение, чтобы вернуть его и запомнить. Но попытка была тщетной. Наверно, мешала подглядывавшая в окошко и вызывавшая беспокойство луна.
Алексей встал, запахнул наглухо шторы. И опять улегся на топчан с мыслью навестить с утра болящего Рязанцева. С тем и уснул, как отключился от всего земного.
Чтобы не делать круг, добираясь до госпитальной проходной, Алексей пролез в дыру в металлической ограде с отогнутой арматурой и прошел напрямую к неврологии, где бездельничал побитый Рязанцев. Однако у лестницы на первом этаже дежурил непробиваемый и толстомясый немолодой вахтер, подле которого кучковались родственники болящих. В госпитале по распорядку был мертвый час, и очередники ждали его конца, до которого оставалось еще минут сорок.
Алексей пристроился в хвост и стоял, пока мимо очереди не проплыла, обдавая парфюмом, мамзель в распахнутом манто. Небрежно бросила в пространство: «Пропуск!», но пропускная бумажка исчезла без ознакомления в мясистой лапе вахтера. Стоявшая рядом с Алексеем женщина в кашемировой косынке торопливо зашарила в сумочке с надорванным ремешком. Он заметил, как она вытянула десятку, зажала ее в кулаке и, подхватив свободной рукой две авоськи, шагнула к вахтеру. Тот брезгливо глянул на десятку и гордо произнес:
– Взяток не берем-с.
Алексей протолкался к нему, отодвинул женщину. Уставился в глаза вахтеру:
– Не бреши, толстомясый! Берем-с взятки! Сколько слупил с расфуфыренной?
– Как вы смеете? – зашелся в негодовании вахтер, а в мыслях уже нарисовалась двадцатидолларовая купюра и куча всякой дребедени, над которой возвышался он сам, еще в полковничьей форме, но такой же упитанный.
– Смею! – жестко сказал Алексей. – Ты же полковником был, а стал крохобором. Даже специальный карман пришил к своей пятнистой куртке для взяток. И зеленую двадцатку туда сунул… Есть вопросы, толстомясый?
Глаза у того стали оловянными. Извилины будто погрузились в бетонный раствор. Язык заморозился, не в силах вытолкнуть хотя бы слово.
Алексей взял за рукав женщину в косынке и повел ее по лестнице.
– Вы кого навещаете? – спросил он.
– К сыну приехала. Из Чувашии, – и смолкла. На площадке второго этажа смахнула слезу. – Его без ноги из Чечни привезли.
Алексей не нашелся, чем ее утешить. Пробормотал: «Живой, слава Богу!». Достал пятисотенную ассигнацию. Не слушая возражений, сунул женщине в карман кацавейки.
– Купите сыну гостинцев!.. Хирургия на третьем