Тревожный вечер. Барри Берт
костей. Как ни странно, в деревне я еще не бывал никогда. Спустя пару минут проявился еще один неприятный момент, в края обуви набился снег.
– Это да, а холодно здесь всегда, степь, – всматриваясь через деревья, запоздало ответил Леха.
– Домов вроде много, а топят вон через сколько. Я махнул рукой в сторону расположившихся сбоку усадебных участков, уходящих вдоль улицы, и вниз по склону. По другой бок широкой дороги, сквозь покачивающиеся от ветра деревья, виднелась не одна крыша жилищ соседней улицы, и там дым из труб шел вразброс. Из дыр опоясывающих ноги доносился скрип задавленного снега, а вдоль заметенных обочин, тонкими нитями тянулись гонимые сквозняком белые полосы, песчинки, которые походили на снежную пыль.
– В основном старики остались, молодежь вся разъехалась по городам, вот и пустуют дома, – Алексей размял немеющие в перчатках пальцы.
Миновав первую улицу мы свернули, с трудом пробрались сквозь глубокие сугробы, прошли еще два перекрестка, затем спустились по дороге вниз, оказавшись на другой окраине небольшой деревушки, где на удивление, местами просматривались оголенные булыжники мощенной дороги.
– Вон дом деда, а дыма нет… —Это хреново! – внезапно Лешка перешел на неуклюжий бег, спотыкаясь, и чуть не падая. Я встрепенулся, тут-же подавшись за ним. «Еще этого не хватало», – подумал я, мысленно перебирая варианты того, что могло произойти со стариком.
Перед двором снега было немного, и мы без труда отворили дверцу, та в свою очередь, уже будучи за нашими спинами звякнула холодным металлом. Обернувшись я поглядел на нее, замка или засова не было, лишь одиноко свисал отполированный до блеска крючок. Друг вошел в дом, было слышно, как он зовет дедушку по имени. Я осмотрелся, полотно снега устилавшее двор было нетронутым – явно недобрый знак. Спустя мгновение, в окнах поочередно стал загораться свет. Я остановился перед входом в жилище, разглядывая ободранную голубую дверь, под облезшим слоем верхнего покрытия просматривалась желтая краска грунтовки. Все это время, из коридора тянул странный запах, осмотревшись я попытался выковырять набившийся в обувь снег, после чего, обил носки ботинок о стену, сбив налипший на подошвы пласт.
Друг смолк, а мне отчего-то стало не по себе. В этом призрачном селе, ни прохожего, ни шороха – лишь гнетущая тишина, к этому времени даже ветер стих. Единственным движением, был припустивший снег кружившийся хлопьями, он стелился с едва уловимым шелестом. Немного подрагивая от холода, я поправил шапку, приподнял ворот куртки повыше, взмокшие ноги уже начали замерзать.
– Ну что там? – выкрикнул я, нарушая эту жуткую тишь. Довольно неожиданно, из коридора, пошатываясь вышел бледный товарищ.
– Дедушка, походу того, – он вяло, но довольно неоднозначно мотнул головой в сторону дома.
– В смысле? – чувствуя как закололи ладони, поспешил уточнить я. Посредине грудины неприятно заныло.
– Умер!
– Ты