Не в счастье счастье. Марина Пустильник
привязываться ни к чему – ни к своей эйфории, ни к своим страданиям.
Стремление к счастью
Фому Аквинского, таким образом, можно считать предвестником нового отношения к счастью, пришедшего в Европу на заре эпохи Возрождения в XIV веке. Свою роль в этом сыграли несколько факторов. Во-первых, после Великого западного раскола23 1378—1417 гг, церковь была ослаблена изнутри, в результате чего её роль как единственного арбитра по вопросам теологии и морали уменьшилась, а её контроль над истиной ослаб. Во-вторых, в европейских городах быстро росло сословие мастеров и развивались университеты, что также лишало духовенство полного контроля над умами и душами мирян. В-третьих, появление печатных станков позволило распространять идеи между разными местами с невиданной прежде скоростью. В-четвертых, внутри самой церкви в это же время возникло несколько обособленных теологических направлений24. Всё это означало, что у церкви больше не было монополии на определение счастья и его достижимости в этой жизни. Из этого контекста зародились два главных течения: гуманизм и эпоха Возрождения и Реформация25.
Стоит отметить, что философы эпохи Возрождения не отрицали церковные догматы о том, что абсолютное блаженство достижимо лишь после смерти, но в этот период произошла другая интересная вещь – случился взрывной рост интереса к человеку и его жизненному опыту. В результате, сама область человеческих чувств стала объектом для размышлений, началась её проблематизация26 – и со временем это привело к появлению в дискурсе понятия счастья, как чувства, доступного человеку при жизни, а не как посмертной награды за благочестивую жизнь.
Что касается Реформации, то здесь всё очень интересно. В своих теологических изысканиях Мартин Лютер27 пришел к выводу, что первородный грех лишил человека свободы воли – но в этом утверждении было важное «но». Свободы воли не существовало только в отношениях человека с божественным и в том, что касалось спасения его души. Однако в том, что касалось вопросов мирской жизни, свобода воли существовала. Более того, понимание того, что твои отношения с Богом зависят исключительно от его милости, было призвано скорее нейтрализовать тревогу по поводу спасения души. Спасение души было чем-то, что можно было получить от Бога, а не заслужить в земной жизни, в частности, страданиями, как учила католическая церковь. Подобный радикальный отказ от попыток спасти свою душу открывал возможности для того, чтобы наслаждаться радостью и хорошим самочувствием (в широком смысле этого слова) прямо сейчас, на Земле. Важность повседневности, мирской, земной жизни вышла на первый план – и исследователи считают, что этот фокус на настоящем (вкупе с введением человеческих чувств в дискурс) и стал тем толчком, который в итоге привел к рождению современного понимания счастья28.
В эпоху
Вели́кий за́падный раско́л (также
Учениям уже упоминавшегося Фомы Аквинского следовали доминиканцы, в то время как францисканцы были последователями Бонавентуры, а августинцы – Эгидия Римского.
Реформа́ция (лат.
Согласно французскому философу Мишелю Фуко, проблематизация означает когда и как определенные вещи (поведение, феномены, процессы) попадают в струю человеческого дискурса, когда они становятся поводом для размышления и обсуждения.
Мартин Лютер (1483—1546 гг.) – немецкий христианский богослов, инициатор Реформации. Лютер был рукоположен в католические священники в 1507 г., однако со временем пересмотрел свои взгляды и отверг ряд католических догм, включая выдачу индульгенций и высочайший религиозный авторитет Папы Римского. В 1517 году Лютер обнародовал свои 95 тезисов, что привело к религиозному брожению сначала в Германии, а потом и по всей Европе, и по сути стало отправной точкой Реформации.
В написании этого раздела и понимании истории концепции счастья в европейской истории в целом мне очень помогла книга Луки Зевника (Luka Zevnik) «Критический взгляд на исследования в области счастья: Рождение современного счастья» (Critical Perspectives in Happiness Research: The Birth of Modern Happiness).