(Не)покорная жена. Кира Рамис
Валентина, вдова-паучиха с детьми в лес ходила, трав набрала, будто знает, что с ними делать, – язвительная на язык Клава, не стесняясь, громко освещала свои мысли.
– Тебя только травы интересуют? – так же громко произнесла вторая. Я, не стесняясь, остановилась и уставилась на женщин.
Похоже, в этой деревне театра нет, приходится на улице бедняжкам выступать. Поаплодировать что ли?
– Ты про вороного коня говоришь? Так это не её, мимо шёл, всего лишь поравнялся, – они ждали моей реакции, но так как её не последовало, то Клава продолжила «лезть под кожу». На улице собирались любопытные. – Разве у нищей служанки может быть свой конь да ещё такой благородный? Сразу видно не одну сотню золотых стоит.
Весь её вид говорил о том, что уж на такие оскорбления мне положено отреагировать.
Я лишь хмыкнула, развернулась и пошла в сторону дома. Скучные постановки у местных, аплодировать не буду.
– Клава! Клава, нет, ты видела? Люди добрые вы это видели? Паучиха-то коня украла, смотрите, идёт как привязанный.
Первым не выдержал Вишневский, он резко развернулся, в два шага оказался возле вопящей женщины и как взревел моторным рёвом, та так и грохнулась в пыль, в обморок.
Народ, крича, разбежался в стороны.
Я укоризненно посмотрела на Вишню, произошедшее могло принять очень дурной оборот.
Глава 10. Лекарь Кудря
Добравшись до дома и закрыв калитку, будто она могла спасти от непрошенных гостей, села на крыльцо.
Что сейчас будет? Уверена, что люди побегут жаловаться властям, а я только распрощалась с судьёй. Обратно совершенно не хочу.
– Вика, попей воды, – Андрей сходил в дом и вынес кружку.
– Спасибо, – поблагодарила мальчика. Напившись, подошла к Вишневскому. – Испугался за меня? – обняв того за шею, постояла несколько минут. – Так, что же сейчас делать? Андрей, сходи, пожалуйста, за водой для Вишни, а мы с Леночкой займёмся растениями.
Так как стояла тёплая погода, даже можно сказать жаркая, цветы решила сушить на чердаке, цветочки маленькие, дня за три-четыре высохнут.
Уж не знаю для чего у Никиты деревянные рамки в сарае лежали, но я решила их использовать для сушки. Вздохнув, принялась за работу, из двух средних рамок сколотила одну большую. Делала я это сразу на чердаке. Из самых тонких материалов, похожих на марлю, в наличии оказались мои белые подъюбники, решила не жалеть, аккуратно распорола и как смогла, натянула на рамку, которую установила на старые покосившиеся табуреты.
Цветы раскладывали в четыре руки с Леной.
– Как красиво, Вика, – восхитилась девочка, после того, как мы всё разложили на просушку. – Их нужно будет переворачивать?
– Нет, переворачивать не стоит. Главное, чтобы тёплый воздух циркулировал, – пояснила, приоткрывая форточку.
– Можно я буду за ними наблюдать время от времени? – попросила девочка, спускаясь по лестнице.
– Можно, только поднимайся аккуратно, – подала ей руку.
Зелёных пучков получилось