(Не)покорная жена. Кира Рамис
произнёс пыльный Никита и двинулся к судье. – Оформляйте бумаги с отсрочкой.
Тот скрипнул зубами, схватил наши руки и что-то забубнил, отпустил, затем открыл огромную книгу, сделал запись, захлопнул и выкрикнул:
– Убирайтесь с судейского двора! Слушание по делу убийцы Порфирия состоится на следующей неделе.
Народ медленно расходился по своим делам, никто Никиту с приобретением бесплатной рабочей силы не поздравлял, только два мужика прошли мимо и с одобрением хлопнули того по пыльному плечу.
– Да ты вдова-то только на бумаге, – ко мне подбежала сестра Прокопа, уж я её запомнила, как она слюнями брызгала, доказывая, что я не имею прав на наследство.
– Не шуми, без тебя голова болит, – мой хозяин резко поднял инструменты.
– Так я это, подошла сказать, чтобы вещи вдова забрала. Нам чужого не надо. Да и что в её баулах-то и есть, тряпки да книги.
«Смотри-ка, не надо, а уже всё проверила», – усмехнулась про себя и решила попытаться прищемить хвост гадине напоследок.
– Надеюсь, что шкатулка из красного дерева, украшенная каменьями да золотом, в тех же котомках? Да и монеты золотые, дорогой маменькой на свадьбу копленные.
Народ, услышав мои слова, остановился. Все заинтересованно вытянули шеи. Даже судья, уходивший через небольшую дверь, замер.
– Что? Какая шкатулка, какие золотые монеты?! Люди добрые, не было такого в её вещах, вот, смотрите, всё по описи, всё перечислено! – она вытащила из кармана бумагу и начала её тыкать в народ. – С этой бумагой она в дом и вошла, ещё даже не успели всё в шкаф развесить.
– Так-так, посмотрим, – я ловко перехватила листок и вчиталась. – Ах, голова моя забывчивая… совсем весь ум отбили, – всхлипнула я. – И точно, отказалась от приданого ещё в столице, младшей сестре оставила, я же вышла замуж за самого лучшего мужчину, а ей только предстоит. Простите меня, точно, всё по списку и возьму.
– А-а-а… – сестра усопшего, поняв, что проговорилась о списке, попыталась выхватить его, ну куда уж ей с животом да прыгать.
– Аккуратнее, госпожа, а то раньше времени родите, – прошептала той, но народ услышал и заржал. Ой как та покраснела, только бы в обморок не грохнулась, а то заставят ещё штраф платить за ущербную.
– Если наговорились, то идём за вещами, – Никита двинулся вперёд, я за ним, женщина же с нами не пошла, сев на ожидавший её ландо, поднимая пыль, умчала прочь.
Как же начать разговор? Что сказать, чтобы этот «шкаф» меня отпустил? Мы шли по старинной улице, одноэтажные домики, всё, как в моём мире, но одежды на людях совершенно незнакомые, помощник судьи писал пером, макая в чернильницу. Но самое главное – это два солнца.
– Почему два солнца? – прошептала себе под нос, но Никита меня услышал, поднял голову и философски так произнёс:
– Наверное, потому что ночью две луны.
– Две луны, два солнца, король, Навуар, Виктория Ламарк, – бормоча под нос факты, подняла руки к лицу и остановилась. Ладони не мои, запястья не мои, ногти не той формы.
– Что это? –