Да, мой король. Елена Михалёва
соски позолочены.
Он прошёл дальше. Воспоминания медленно вытесняли мысли о головной боли. Возможно, Шенборн бы даже почувствовал себя хорошо, если бы не наткнулся на зеркало в полный рост, которое висело между двумя стеллажами.
Ричард остановился напротив него, потому что уловил движение. Ему даже почудилось, что это действительно прошёл кто-то из Хальбургов. Король Карл.
Но из зеркальной поверхности на него глядел Вильгельм. Хмурый и с кругами под глазами.
Он подошёл ближе. Остановился в шаге от отражения. И придирчиво вгляделся в свои черты. Даже головой из стороны в сторону покрутил, чтобы лучше рассмотреть.
Это был он. И не он одновременно.
Человек, оказавшийся в ловушке чужой жизни, а не просто в чужой одежде.
Ричард с усилием расправил нахмуренные брови, чтобы придать лицу более дружелюбное выражение. Пригладил бороду, которая казалась ему неуютно короткой. А потом коснулся короны в остром желании снять её прямо сейчас.
Краем глаза он уловил шевеление за колонной.
Шенборн отдёрнул руку и резко обернулся.
Там в алькове скрывалось витражное окно, маленький столик на одной ножке и пара кресел для чтения. Уютный тихий уголок.
В правом кресле сидела принцесса Маргарита с раскрытой на коленях книгой. Девушка молча наблюдала за ним.
Ричард ощутил облегчение, которое немедля смешалось с тревогой. Он огляделся по сторонам, но больше никого не увидел.
– Добрый день, сестра, – на всякий случай сказал Шенборн, подходя к ней ближе. – Тоже искали уединения?
Он улыбнулся ей.
Но лицо Маргариты оставалось непроницаемым.
– Мы одни, – она отложила книгу на столик. – Брат почти не ходил сюда в последние годы. И вам следует быть осторожнее. Это может вызвать подозрения.
– Альберт мне постоянно про это твердит. Следует быть осторожнее.
Ричард устало опустился в соседнее кресло, не спрашивая её позволения. Не потому что хотел быть невоспитанным по отношению к благородной даме, а потому что пытался привыкнуть к своей роли поскорее. Но Марго, кажется, и вовсе этого не заметила.
Она всё рассматривала мужчину возле себя. С какой-то смутной тревогой во взгляде.
И всё же она напоминала Ричарду не высокомерную особу королевского происхождения, а маленькую, тонконогую лань, которая готова в страхе сорваться прочь тотчас, если он сделает неосторожное движение.
На Маргарите было прелестное платье из голубого и белого атласа с узкими рукавами и золотыми лентами на плечах и тонкой талии. Её шоколадные волосы были красиво собраны на затылке так, что у лица свободными оставались лишь несколько коротких прядей. Голову принцессы украшал золотой венок из лавровых листьев, а на шее красовалась нить крупного жемчуга. Но прекраснее всего Шенборну показались её глаза: дивные и голубые. Не такие синие, как у Джовании, но преисполненные трепетной нежности. И уже совсем не красные от слёз.
– Как