Должок Амадея. Ника Буря
мне ещё расти и расти. И вот, судя по Жориному анонсу, Леська положила свой шлюшечий глаз на одного из «черепашат». Так мы между собой называем своих соседей по зданию, где наша контора снимает офис. Половина второго этажа наша, а другую половину арендует ЧОП «Панцирь», который мы за такое дурацкое название окрестили «чопрепахами». И у нас в коридоре периодически пасутся рослые молодые парни в форме, сотрудники «Панциря», приходящие за нарядами или чем-то ещё. Их мы и называем «черепашатами». Иногда они пытаются заигрывать с нами, но лично я старалась с ними близко не знакомиться. Уж слишком сильно от них воняет потом, казармой и носками недельной давности.
А Леська, значит, не побрезговала. Интересно, интересно…
– Так, Леся, стоп! Давай всё с самого начала и в мельчайших подробностях, – сказала я, ставя свою кружку под кран и нажимая кнопку, над которой были нарисованы две чашки-близняшки.
– Да я как раз только начала, – пискнула Леська своим полудетским голоском. Поговорка «маленькая собачка до старости щенок» – это точно про неё.
– До самой мякотки ещё не добрались, – пояснил Жихарев.
– Не-не-не! – запротестовала я. – Давай с самого начала! Как вы с ним познакомились?
– Да как-как? Никак! – ответила Леська. – Я вчера вечером из туалета выхожу, а он – из соседнего, из мужского выходит. Он такой мне «Здрасьте», я ему тоже «Здрасьте». А потом смотрю – ширинка у него не застёгнута.
– Ну, конечно! Куда ж ещё Дудкина будет смотреть незнакомому мужику? Не в глаза же! – это включилась в разговор четвёртая участница нашего кофепития Наташка Горобец. Высокая крупная девка, с плечами, как у пловчихи, с некрасивым слегка лошадиным лицом. Тридцатидвухлетняя разведёнка с прицепом, крайне острая на язык. Мы её ласково называем «Наша язва».
– Ой, да было бы там на что смотреть! – отмахнулась Леська. – Ну, я ему намекнула, что у него непорядок в одежде. Сообразительный попался: всего с третьей попытки понял намёк. Ну, поржали, познакомились, то-сё. Он попросился меня после работы проводить. Дошли до дома, я его на пару палок чая пригласила, ну и там уже всё завертелось.
– Ну и как? – с профессиональным любопытством поинтересовался Жахарь.
– Как-как? Каком к верху! – саркастически ответила Леська и выставила кулак с оттопыренными большим и указательным пальцами. – Стоял солдат, стояла пушка. Упал солдат, упала пушка.
Пальцы по ходу этой фразы сложились в фигуру, известную нам всем как «дуля».
– Да ты что! – удивилась Наташка. – Неужели оловянный солдатик оказался совсем не стойкий?
Леська безнадёжно махнула рукой.
– Оказался даже не оловянный, а деревянный, – она выразительно постучала костяшками пальцев по столу, – и совершенно не стойкий. Полчаса пришлось мне стараться поднимать, чтобы он полторы минуты попыхтел и кончил. А потом ещё такой спрашивает: «Тебе понравилось?».
Мы дружно заржали, я аж чуть не ошпарилась кофе.
– Охранник он