Казя теперь труп. Ая эН
объясни, – приказал Склеп Лексу, – а мы пока сгоняем за продуктами.
Лекс принялся рассказывать о том, как люди берут горсть земли со старого захоронения, перевозят на новое место, подсыпают – и вроде как семья в сборе. Но Казе было не до его рассказа: на ее глазах новые знакомые один за другим лихо проваливались сквозь бетонно-мраморное покрытие и исчезали в глубине. Не успел последним нырнуть Игнат, как сбоку появилась, из земли же, тетя Таня с блюдом, полным совершенно одинаковых яблок. Следом нарисовался Маня с неким рогатым предметом – оказалось, это складной стол.
Вскоре стол был установлен, накрыт скатертью и украшен свечами.
– Свечей у нас – миллион! – похвастался Маня. – Тебе достаточно светло?
Казя кивнула:
– Вполне! А вам?
– А нам не нужно. Разве что для красоты. Тебе тоже потом не нужно будет. Тут кто как адаптируется. Кому месяц темно, кому неделю.
– Я полгода со смартфонами и свечами ходил, – признался Лекс. – А теть Таня уже на второй день спокойно обходилась без подсветки.
– У вас есть смартфоны?! – изумилась Казя. – И они работают?
Выяснилось, что как раз телефончиков полно, поскольку многие посетители оставляют их на скамейках или в карманах верхней одежды, пока убирают могилки. За это время гаджеты можно сдублить, а…
– Что сделать?
– Сдублить, ну, взять себе, отвести глаза, убедиться в том, что вещь продубливалась, и уйти. И пользоваться.
– Супер! – сказала Казя. – Пока зарядка не кончится…
– Да у нас даже зарядки есть. Правда, не под все модели… И заряжать сложно, приходится каждый раз здорожа Фёдра просить, а он жуть как не любит правила нарушать.
– Да какие там правила! – встрепенулся Маня. – Сам он придумал все эти правила!
– Чушь, не сам!
– Сам! Вот вспомни, как в марте он говорил…
– Погодите, – прервала спор Казя. – А можно мне воспользоваться каким-нибудь телефоном? Мне бы один звонок сделать. Я номер наизусть помню. У меня же есть право на один звонок?
Маня фыркнул, Игнат хрюкнул, Лекс вздохнул, Склеп Иваныч сказал:
– Связи нет. С Потустороньки в реальный мир не пробиться. Не дозвониться. Не достучаться. Ничего «не». Фотки даже не получаются. Только фонариком можно пользоваться, да нам ни к чему. А про связь забудь.
И, видя, как потухла, скисла новенькая, бодро продолжил:
– Давайте праздновать! Смотрите, что у меня есть!
И он извлек из-под полы серого своего пиджака бутылку красного вина. Неоткрытую.
– Вау! – обрадовался Маня. – Откуда?
– И молчал же! – всплеснула руками тетя Таня. – Я за штопором. А Казечке соку налейте пока, она несовершеннолетняя. Я все понимаю, правила мы и так постоянно нарушаем, но тут давайте уж не идти на открытый конфликт с Фёдром. А то напишет в Небесную Канцелярию.
И она нырнула, но не вниз, а сквозь стену склепа.
– Мне уже есть восемнадцать, честно! – возразила Казя. – Клянусь. Мне в декабре двадцать должно было стукнуть. Это на табличке