Вождь чернокожих. Алексей Птица
судорожно закивала головой и заголосила.
– Заткнись, Мапута, и жди!
Крокодил продолжал пялиться на старуху, не веря своей удаче, или, наоборот, чувствуя подвох, а может, пытался рассмотреть в этом сморщенном создании что-то женское или вкусное.
Напрасно, напрасно. Гастрономических изысков в сегодняшней программе было не предусмотрено. Червячок был несколько сухим, но живым. Наверное, это всё-таки убедило крокодила в правильности его атаки, и он быстро поплыл к берегу, надеясь полакомиться человечинкой, пусть и старой, но зато сладкой.
Заметив его движение и примерно рассчитав, когда он вылезет на сушу, я громко крикнул:
– Мапута, беги!
Старуха, словно вихрь, подскочила со своего места и промчалась мимо нас, обдав волной горячего воздуха и вонью кишечных газов. Остолбенело застыли все… Я, не ожидавший такой прыти от старухи, воины, не ожидавшие, что закусон крокодила так быстро сбежит и тем самым подставит их под удар.
И крокодил, который, раскрыв рот, как раз выбегал из своей лужи, только по недоразумению называющейся рекой, и тоже не ожидавший, что добыча, до этого безропотно сидевшая на песке, так рванёт от него.
Первым очнулся я и, изготовившись, с силой метнул своё кривое копьё ему в пасть. С глазомером у меня было всё в порядке (вот, что значит уметь порошки мерить на аптекарских весах), и копьё, дико вращаясь вокруг своей оси в воздухе, по совершенно немыслимой траектории, всё-таки смогло залететь крокодилу в пасть.
Подавившись им и осознав, какую непростительную ошибку он совершил, крокодил развернулся и попытался сбежать обратно, в свой вонючий закаканный водоём.
– В атаку, бей его!
И мы все бросились на крокодила. Несчастный не успел ни сбежать, ни, даже, съесть моё невкусное копьё, как сразу был пойман за хвост тремя неграми, а тут и я подоспел, и с размаху опустил свою булаву из акации ему на череп.
Череп немножко хрустнул, шипы акации проникли ему в мозг, и крокодил издох. Как потом оказалось, к моему великому сожалению, хрустнул не его череп, а моё копьё. И крокодил, зараза, сразу не издох, а ещё изрядно нас помучил, сражаясь за свою крокодилью шкуру.
Но я успел заметить его хитрый взгляд, смотревший на меня исподтишка, и правильно расценив его, не дал захватить себя врасплох, ударив мачете. Острое лезвие, всё-таки, пробило его череп и проткнуло мозг крокодилу, словно сварливая жена визгом мозг своему мужу.
– Победа! И триста килограмм нежного диетического мяса были предоставлены всему племени. А ещё крепкая кожа крокодила, его острые зубки, которые пошли на стрелы, и страшная голова, мозг из которой высосала Мапуту. Ну, после его приготовления, конечно.
Мы ещё долго после всего случившегося искали Мапуту, от страха забившуюся в заросли слоновьей травы. Но запах нежного жареного крокодильего мяса доплыл и до неё, и она робко выползла из зарослей и, как я уже говорил, с истинно женской коварностью и мстительностью, высосала весь мозг у жареного крокодила.
Оценив её способности,