И все в шоколаде…. Лена Терехова
и Гваделупа – богатому и состоятельному ни к чему нищая баба не первой молодости да еще и с «хвостом», у них малолеток предостаточно. Но на что-то, видать, все же надеялась… О том, что у нее были мужики, муж узнал только тогда, когда она уже собралась от него уходить и перестала скрываться. Позже, после их развода уже, когда я появилась, стали говорить, что это я сочиняю про нее гадости, но случилось две вещи, после которых муж стал мне верить окончательно.
– Что-то серьезное узнали? – Глушков усмехнулся. Ох уж эти бабы!
– Заметьте, мы не стремились ничего узнавать, она сама всячески старалась показать, кто в доме хозяйка, – Алена вытащила из тумбочки серую папку, – здесь бумаги, которые попадали ко мне разными путями, ее жизнь после развода с первым мужем. Запросы, которые я отправляла, письма, которые приходили ей на этот адрес (грешна, не отдала, сохранила), и даже переписка в интернете, – она вытащила пару листков. – Вот, посмотрите, это повестка. Мы получили ее через несколько месяцев после отъезда Марины с семьей в деревню. Видите, это приглашение к венерологу. Пришло на наш адрес, но на ее имя. Муж позвонил ей, сказал, что есть такая бумажка, а она, представляете, сказала, что это я сама напечатала и отправила. Мы в диспансер звонили по поводу этой бумажки, но там ведь нам такой информации никто не даст. Я вот думаю, что это она сама сочинила и отправила, что бы меня очернить в глазах мужниной родни.
– А вы в курсе, что вся вот эта, собранная вами информация подпадает под уголовную статью, называется «Вторжение в частную жизнь», и еще – причем здесь его родня? – ручка повисла над листком протокола.
– Да ладно! Напугали, тоже мне! Никуда я не вторгаюсь, лучше надо было следы заметать. И вообще, эту статью вы мне можете припаять только, если я все это добро обнародую, а мне это ни к чему. Это так сказать для внутреннего пользования. Моя страховка на случай очередного вторжения на мою территорию. А родня… Я им не нравлюсь, у меня дети, нет своей квартиры, зарплата маленькая, старше мужа на три года… да много еще к чему придраться, – Алена махнула рукой, – когда с этой повесткой котовасия началась, тетушка мужа, Надежда Федоровна, целое следствие провела. Вывод был один, что виновна я. Было такое впечатление, что это у меня триппер, а не у обожаемой Мариши. Ну, тетя Надя – это вообще разговор отдельный.
– А вы не знали хоть кого-нибудь из тех мужчин, с которыми она встречалась?
– Откуда? Только то знаю, что дети рассказывали, но вы же понимаете, в таких делах детей не очень-то информируют. А вот дети, кстати, это наша особая статья.
– То есть? – дознаватель перестал писать и с любопытством уставился на Алену.
– Понимаете, когда Маринка ушла от мужа, то она сказала, что все сделает, чтобы он никогда детей не увидел, а Саня, он очень дочерей любит. Он так мучился без них, но, как говорится, никогда не говори «никогда». Ей же на свидания ходить надо было, в сауны, зимой на горные лыжи, а детей куда?