Выбиться в люди, или Разбиться вдребезги. Роман Кирлен
опрокидывались, некоторые разбивались, и из них выливалось содержимое, и выползали полуживые жуки, мыши, змеи, червяки. Было жутко. Комнату заполнил туман.
Настасья Никифировна продолжала читать молитвы, но не выдержала и потеряв сознание упала на пол. Когда она пришла в себя, головы петуха рядом уже не было, она сидела же скамейке, справа от нее стояла кружка с жидкостью синего цвета, от которой исходил едкий запах.
– Очнулась! Хорошо! – сказала Матрона. – Ты постарайся выпить все до дна, и не бойся. Это для сил! Силы тебе еще пригодятся.
Настасья Никифоровна послушно выпила содержимое кружки.
Матрона продолжила свой ритуал. Она окуривала мальчика травами. Где-то через полчаса, мальчик полуоткрыл свои затуманенные глаза, и начал шевелить губами, и издавать еле слышные стоны. Настасья Никифоровна как только увидела, что ее внук пришел в себя, вскочила с места, упала на колени и стала креститься. В этот момент она испытавала радость, восторг и одновременно страх.
Матрона набрала стакан петушиной крови из таза, и приподняла голову ребенка. – Пей! – спокойна сказала она ему. Ребенок открыл глаза и послушно выпил весь стакан, после чего опять закрыл глаза, и казалось уснул.
Колдунья вытерла мальчика чистой простыней, а затем этой же простыней укрыла его. После чего она сделала пару шагов в сторону, остановилась и стала раскачиваться, потом замерла. Так она простояла, не шевелясь и, казалось, не дыша, минуту или две, а когда пришла в себя, глаза ее стали обычными, как и раньше, она сгорбилась, и старческим шагом пошла к Настасьи Никифоровне, села рядом с ней на скамейку. Пару минут она молчала, потом медленно проговорила:
– Внучек твой родился сегодня. Молись за душу его. Не знаю на радость или на горе. Не переживай, поправится твой внучек. Только запомни, ровно двадцать один день, начиная с завтрашнего дня, будешь поить его свежей петушиной кровью. Каждый день ты должна забивать нового петуха. Поняла?
– Поняла Матрона, все сделаю, спасибо тебе… Как это родился сегодня?
– … Он мертвый был, когда ты его принесла… он ушел уже. Не могу сказать … не знаю … я только связующее звено, передатчик … Так захотели … Не знаю, что за душа. Молись за душу его Настя.
Следующий месяц Настасья Никифоровна жила по строгому плану. Рано утром она шла на рынок, покупала петуха, потом домой, отрубала петуху голову, и в течение дня поила его кровью своего внука. К вечеру третьего дня мальчик пришел в себя, начал кашлять и отхаркивать сгустки гноя и крови, а через две недели кашель и вовсе прекратился, и мальчик заметно порозовел и поправился. За это время женщина продала почти всю мебель в доме. – Ничего наживем еще, внучку нужнее, – думала Настасья Никифоровна, продавая последний комод. Она понимала, что в трудную минуту не предала, не бросила, поддержала, и это согревало ее, наполняло силами, и давало смысл ее жизни.
– Вот и последний. Спаситель наш, – сказала Настасья Никифоровна, отрубая голову двадцать первому петуху.
После