Волчья ягода. Анна Данилова
ведь теперь, когда ты мне рассказала, что произошло с тобой в Москве, появление этих типов лишний раз доказывает, что ОНИ не шутят…
– Ты испугался, милый мой Гаэль? – Она, всхлипнув, снова склонила голову ему на плечо. – Нам надо что-то придумать, но это потом… А сейчас собери мне наличные, всего-то десять тысяч фунтов… Непонятно только, зачем было вызывать меня в Москву, если предложить мне эту гнусную сделку можно было и здесь, тем более что у них на острове, по словам Матвея, есть свой человек. Это случайно не ты?
– Поедем ко мне, – вдруг предложил он, чувствуя, как истосковался по Анне, по тому теплу, которое он получал только в ее объятиях. – Поужинаем и ляжем в постель, там как-то лучше думается… Ты вчера улетела, а я всю ночь не мог уснуть и постоянно думал о тебе, вспоминал то время, когда мы были вместе… Я давно хотел тебя спросить, почему…
– Тсс… – она зажала ему рот рукой. – Я и сама хочу того же, что и ты… Поедем. Ты и представить себе не можешь, насколько несчастной и одинокой я почувствовала себя вчера, когда этот тип бил меня по лицу… Видишь, у меня до сих пор губа болит и вон как распухла…
Она положила руку себе на живот и мысленно пожаловалась Гаэлю на то, что позволял себе Матвей, как больно он делал ей… Она вспомнила тот леденящий холод, который она испытывала, возвращаясь в гостиницу в одном костюме и без трусиков. Ей удалось согреться лишь после того, как горничная Наташа принесла ей пакет с бельем, чулками и теплыми вещами, которые девушка купила в соседнем универмаге. Даже после горячей ванны и горячего ужина Анна продолжала дрожать до тех пор, пока тело ее не ощутило на себе шелковистое прикосновение нежного кружевного белья, уютных шерстяных брюк и свитера.
– А действительно, зачем им было вызывать тебя в Москву?
– Гроб! – вдруг воскликнула она. – Там же в подъезде стояла крышка гроба, но самого гроба в квартире не было, это точно… Или, постой… А что, если Мила находилась в это время где-нибудь неподалеку, в соседней комнате, ведь я не имела возможности осмотреть ВСЮ квартиру… Ведь эти люди ни перед чем не остановятся, и я могу даже предположить самое ужасное – они убили ее мужа, мужа Милы, чтобы только он не мешал им… Боже, что я такое несу! У меня температура, потрогай мой лоб… Гаэль, мне страшно… – прошептала Анна, глотая слезы.
«Когда мы легли с ним в постель и я начала рассказывать ему о том, что увидела в московской гостинице привидение, напоминающее Милу, он посмотрел на меня так, как смотрят на слабоумных, обиженных Богом детей.
– Не смотри на меня так… Она даже говорила со мной, правда, я смутно помню, о чем именно… Но она была такая бледная… Знаешь, Гаэль, я поступила жестоко с ней тогда, несколько лет тому назад. Но если бы ты знал ее, то понял бы меня и простил…
Но он не слушал меня; после ужина с вином он видел во мне только женщину, способную удовлетворить его, а у меня не было сил сопротивляться, и хотя мое тело еще не позабыло ударов другого мужчины, который тоже претендовал на