У каждого своя судьба. Владимир Большаков
монастыря был барак, где содержались каторжники, среди них были монахи, беглые солдаты, стрельцы, а также были и уголовники – грабители и убийцы. Охраняли каторжников солдаты сторожевого кордона, монахи ходили без кандалов – они работали: сеяли и убирали хлеб, ловили рыбу, чтобы кормить солдат и заключённых.
Несколько осуждённых монахов были из Кирилло-Белозерского монастыря, а некоторые солдаты, которые сторожили заключённых, знали этих монахов – они вместе росли в этих местах.
Весной несколько заключённых и трое молодых монахов отравились, их сильно рвало, изо рта текла кровь. Офицеры из сторожевого кордона были напуганы, что заболеют все остальные – и солдаты вместе с ними, а также их семьи. С заключённых сняли кандалы, отправили их в маленький домишко, подальше от барака, на край поселения; с ними оказался лекарь – пожилой мужчина, и два солдатика, которые были знакомы с монахами. Лекарь после ужина ушёл домой, а солдаты остались сторожить и ночью задремали. Один из монахов по имени Иоан был очень силён – он ударом руки оглушил одного солдата, а у второго солдата заключённые отобрали кремниевое ружьё и сказали ему: «Если ты в течение этой ночи сообщишь о побеге, то будешь убит нашими людьми в бараке».
Побег долго готовился заключёнными, а «отравились» они травой, о которой знают в этом районе и сейчас – это подвид растения зверобой, которое растёт на полях.
Сбежали 6 человек, среди них трое монахов, двое солдат и один каторжник; четверо заключённых решили не сбегать, так как срок ссылки у них заканчивался – но, как в дальнейшем узнали монахи, одного из оставшихся каторжников казнили, а остальным прибавили срок заключения – до 10 лет.
Беглецы ночью продвигались к деревне Благовещенье, что стоит на берегу реки Порозовки, один из заключённых, солдат Никодим, был родом из этой деревни. Сбежавшие преодолели около 12 км по лесам, обессилели и решили на один день спрятаться в этой деревне у родителей Никодима.
Следующей ночью беглецы ушли из деревни вниз по Порозовке, зная, что там есть где спрятаться, за непроходимыми болотами и нетронутыми человеком лесами. Родители Никодима дали беглецам с собой всё, что у них было для пропитания, кой-какую одежду, верёвки из липы, топоры, порох и свинец для ружей.
Через день в деревне появились охранники из села Ферапонтово, они искали сбежавших, но следов беглецов так и не обнаружили…
Дед Матвей в своём рассказе неоднократно ссылался на бабку Дарью Ретровскую, что она лучше знает все тонкости этого побега, так как один монах был её дальним родственником; Дарье после войны было 87 лет, её семья в 1933 году была раскулачена, и её муж Владимир отсидел в остроге 4 года. Но Дарью Ретровскую как ни расспрашивали, как образовалась наша деревня в те далёкие годы, она ничего никому не говорила.
Но однажды, когда Дарья заболела, моя мать приходила её навестить, и старуха рассказала, что действительно, их род пошёл от беглого монаха, первый домик в деревне был построен её родственником, а до постройки