ОБХСС-82. Павел Барчук
кухни имелась еще столовая, посреди которой находился большой круглый стол. На нем уже наблюдалось здоровенное блюдо с какими-то замысловатыми то ли булочками, то ли рогаликами, заварник с чаем, чашки. Сенька устроился с одной стороны. Тоня сидела рядом. Мне достался свободный стул с другой стороны от Младшенького.
Я плюхнулся на свое место, подтянул к себе все блюдо, налил чай.
– Кайф… – Сообщил Антонине и Сеньке, которые смотрели на меня озадаченно.
– Слышишь, Жорик… – Семен в наглую потянул блюдо с выпечкой обратно. – Вот такое ощущение, что у тебя опять бзик. Но знаешь, чего не пойму…Вроде бзик, а стал ты таким, как раньше. Как тогда…
– Не знаю, о чем ты. И хватит жрать мои булки. – Я дернул блюдо на себя. – Посмотри. Харя скоро в окно не влезет.
– Ты дебил? Какое окно? Зачем мне в окно лезть? – Младшенький опять попытался завладеть блюдом, но получил от Антонины по рукам. Впрочем, я тоже.
– О-о-о-о-о…Слушай… – Сенька потер место, где его шлепнула ладонь домработницы. А там такая ладонь, конечно. При неосторожности, может и кость сломать. – Мне кажется, я понял… Скажи-ка…А кто клад нашел?
– Как, кто? – Я сунул в рот целую булку и принялся активно ее жевать. – Мы с Андрюхой. А спрятали на сеновале. Ты скажи, в газете статья была?
Сенька, как открыл рот, собираясь тоже впихнуть туда вкуснятину, так и остался сидеть с отвисшей челюстью. Антонина, которая в этот момент наливала чай, зависла, глядя на меня испуганно. Струя из заварника текла приличная. Чашка моментально наполнилась и теперь жидкость лилась из нее через края на стол, прямо на скатерть.
– Вы чего? – Я дожевал булку и проглотил ее остатки.
– Жорик… – Сенька разморозился первым. – Ты что? Вспомнил все? Охренеть…
– Семен! Рот намажу мылом! – Антонина тоже очнулась, тряхнула головой, потом посмотрела на скатерть, по которой расплывалось чайное пятно. – Вот черт!
– Антонина Сергеевна… – Сенька покачал головой и причмокнул губами, – Рот намажу мылом… Жорик…Это что, выходит, тебе надо было раньше напиться?
Младшенький хлопнул руками себя по коленям и весело хохотнул.
Я вообще ни черта не понимал, что происходит. Очень странная реакция.
– Ну, ты чего? – Семен вопросительно заглянул мне в глаза. – После несчастного случая, когда погибли родители, у тебя начались провалы в памяти. Ну? Соображай, давай. Ты забыл целый кусок. То время, которое жил в Зеленухах. Смотрел на всех, будто впервые видишь. Дед Мотя еще версию придумал, будто ты таким образом решил соскочить с женитьбы. Наташка прибежала, когда узнала, что случилось. На шею тебе повисла. А ты и выдал. Мол, гражданочка, мы с Вами на брудершафт не пили. Уберите Ваши руки. Ох, она тебе так по морде дала…
– Семен Аристархович… Вы в Зеленухи больше не поедете. Вы когда оттуда возвращаетесь, как пьяный сапожник, разговариваете. – Строго заявила домработница.
Она поднялась из-за стола, подошла к буфету, который стоял тут же, в столовой. Вынула