Проза жизни. Антон Мамон
помнишь? Из ближайшей зарплаты, учти.
Опоздания, пропущенные звонки, мелкие недочёты – каждый день начинался теперь нахлобучкой. Были затёрты-забыты когда-то приятельские отношения, установилась жёсткая властная вертикаль. И это я сама позволила её установить, жертва, слабачка, тряпка.
Во мне нарастало отвращение к себе.
Конечно, веди я себя по-другому, по-нормальному, ничего бы такого и не было.
– Костя, пожалуйста, не вымещай на мне свою обиду за то, что у нас не получилось, как задумано. Что ты разгильдяй, решивший, что оно как-то само всё должно крутиться, а я выжатый лимон, чьих сил хватает только на автобусную трясучку до работы и обратно. Я понимаю, что тебе страшно, страшно признаться, что ты облажался, и надо поскорей всё это закрывать, пока кредиторы тебя не повесили за причиндалы на крыльце этого сарая. Мне тоже страшно. Я догадываюсь, что если не случится чуда, тебе придётся мне выдать зарплату из своих. Которых у тебя, судя по дешёвым сигаретам и ржавому кузову Калдины, уже нет. Давай мы сейчас посмотрим правде в глаза, пожмём друг другу руки и разойдёмся, сохранив человеческое достоинство. Вместе не получается – так не будем тратить время на этот мёртвый проект.
Вот так можно бы было сказать, спокойно, открыто, сразу утром, как только он войдет с мороза, кинув шапку на батарею, и потирая красные ладони (перчатки потеряны месяц назад). И он бы насупился, помолчал, разглядывая жабу, а потом бы кивнул, посмотрел мне в глаза с облегчением – все слова уже сказаны – и решительно встал из-за стола.
– Мы сейчас соберём вещи, час-два, и управимся, делов-то!
Но до весны оставалось всего полмесяца. Мне надо дожить до весны. Я запрограммирована на март, я не смогу раньше. И я сыграю по этим правилам, продолжу делать вид, что у нас всё в порядке, рабочая обстановка, рабочие моменты – с кем не бывает, бизнес такое дело – непредсказуемое.
А потом я уйду. Точнее, просто не выйду на работу в один совсем не прекрасный день. Это будет нечестно с моей стороны, нас же двое, без меня эта фирмёшка просто развалится. Ему придётся поискать другую дуру, то есть замену на такие скотские условия. На этот вонючий офис на окраине города, куда от остановки пилить ещё пятнадцать минут до здания с бесконечным ремонтом и зудом дрели, что доводит до осатанения к концу рабочего дня. На эту подачку, именуемую заработной платой – тридцать долларов в день. На бесконечные тупые шутки, сменяющиеся приливами агрессии: «Сколько писем ты сегодня разослала потенциальным клиентам? Почему только пять? Опять проторчала в сети?»
Нет, определённо, второй такой дуры нет. Поэтому сдуется «Актамыш», корчи его будут недолги.
А может быть, случится какое-нибудь чудо. Каждый из нас, независимо от воспитания и веры, надеется на чудо, зря, что ли, мы всё детство провели под утвердительное: «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте». Вдруг окажется, что Костя дела ведёт хорошо, просто я не в курсе, потому,