Человек-Невидимка. р о м а н. Герберт Уэллс
ворвались ещё несколько мужчин, так что стало довольно тесно и душно.
– Невидимка? Да? Ты не шутишь? – спросил Хакстер, не обращая внимания на оскорбления незнакомца, – Кто-нибудь когда-нибудь слышал подобное?
Брови у него стояли шалашиком.
– Возможно, это странно, но это не преступление! Почему полицейский напал на меня посреди белого дня? Что такое? Что за нарушение моих исконных человеческих и гражданских прав? Где толерантность и гуманизм? С каких пор полицейские ведут себя, как натуральные бандиты? За что меня хотят арестовать и заковать в кандалы? Я буду жаловаться в палату Общин! У меня там деверь работает полотёром!
– Эх! Тогда это совсем другое дело! – сказал Джефферс, – Без сомнения, в таком свете вас немного трудно разглядеть, но у меня есть ордер, и все в порядке! То, что я ищу, – это не невидимость, а кража со взломом! В частное владение вломились неизвестные и похитили деньги…
– Ну?
– И обстоятельства, безусловно, указывают…
– Чушь собачья! – прервал Невидимка, – Я идеалист и с молоком матери впитал неприязнь к денежным знакам!
– Я надеюсь на то, что это в самом деле чушь и навет, сэр, но у меня есть инструкция…
– Покажите!
– Вот! Печать и подпись!
– Всё-всё-всё! – сказал незнакомец, – Хорошо! Закон есть закон! Я не сопротивляюсь! Я иду! Я покорен! Но без наручников, пожалуйста!
– Такова обычная практика! – насупился Джефферс.
– Никаких наручников! – уточнил незнакомец, – Вы же приличный человек! В колледже учились поди!
– Прошу прощения! – сказал Джефферс, явно готовый надеть наручники на любую выпавшую жертву. Внезапно фигура осела, и, прежде чем кто-либо успел сообразить, что происходит, тапочки, носки и брюки роем полетели под стол. Затем персонаж снова вскочил и эффектным театральным жестом сбросил пальто…
– Эй, прекратите балаган! – опешил Джефферс, внезапно осознав, что происходит нечто совершенно незапланированное, и добыча уходит из рук. Он ухватился за отворот жилет врага, невидимый крендель дёрнулся, рубашка выскользнула и осталась безвольной и пустой в руке блюстителя порядка, – Держите его! – громоподобно завопил Джефферс, наливаясь кровью от ярости, – Как только он снимет с себя это…
– Держи его! Держи! Не дайте ему уйти живым! – закричали все английские доброхоты, и толпой бросились к развевающейся, как знамя, белой рубашке, которая теперь явно была единственным, что оставалось на теле незнакомца. Рукав рубашки нанес Холлу хлёсткий, сильный удар по физиономии, и остановил порыв схватить арестованного в охапку, отбросил его назад, на старого, прямо на тушу изъеденного оспой могильщика Зубастика, а в следующий момент одежда была безжалостно задрана и стала судорожно и бессмысленно трепыхаться в руках, как смирительная рубашка, которую надевают на человека через голову. Джефферс