Коллеги. Звездный билет. Василий Аксёнов
последние годы жил как бы в полусне. В пятьдесят третьем, когда амнистированные уголовники разлились по стране, он вместе с другими испытывал только дикую радость. Они бродили в толпах свободных людей, приглядывались к нормальной человеческой жизни и не знали, куда себя деть. Многие нашли свое место, начали новую жизнь, многие вернулись назад, не достигнув даже теплых земель, а некоторые, вроде Ибрагима, слонялись со стройки на стройку, с завода на завод, из города в город, не возвращаясь на прежнюю преступную дорогу, но и не решаясь избавиться от лагерных привычек и взглядов. Вербовались в отъезд и исчезали, получив подъемные, в общежитиях пили спирт и чифир, по крупной играли в карты, на работе придуривались.
Фельдшер сказал на ухо Зеленину:
– Этот здесь главный заводила. Он да три его дружка из амнистированных. Один местный, из Круглогорья. Дикая личность, я вам скажу. Посмотрите.
Зеленин повел взглядом в сторону кивка фельдшера и вздрогнул. У него давно уже было такое ощущение, словно кто-то стоит за спиной, готовый сжать так, что хрястнут кости. Теперь он понял, чем это вызвано: в упор на него, не мигая, смотрели серые страшные глаза. Они принадлежали парню атлетического сложения, который лежал поверх одеяла, скрестив на груди голые руки. Могучие эти татуированные руки с вяло перекатывающимися под кожей шарами бицепсов напоминали нажравшегося питона. Вообще, казалось, что парень только потому не крушит все вокруг себя, что в эту минуту он дьявольски сыт. Странная, очень странная усмешка блуждала на губах.
«Убийца!» – вдруг понял Александр, и у него ослабели ноги. Отвратительное ощущение слабости и беззащитности охватило его. Словно в гипнозе, он подошел к парню и сказал:
– Давайте градусник.
– Пожалуйста, доктор, – ответил парень неожиданно приятным, вежливым голосом, и Зеленин заметил, что он очень красив, у него правильные черты лица, вьющиеся длинные волосы льняного цвета.
Температура была нормальная. Зеленин послушал сердце, оно стучало в ритме мощного мотора. Легкие дышали, как мехи.
– Что у вас болит? – спросил он.
– Ничего, – широко улыбнулся парень.
– Голова, горло, живот?
– Все нормально. Душа немного болит.
– Отчего же?
– Влюбленный я.
Зеленин прочел на ногах парня надпись: «Они устали». Стало смешно. Он скрутил фонендоскоп и сунул его в карман. Странное, стыдливое чувство прошло – откуда оно взялось? – он снова обрел уверенность.
– Бюллетенчик надо продлить, – вдруг тихо и отчетливо проговорил парень.
– Это на каком же основании?
– По-свойски. Мы ведь с вами вроде бы сродственники.
– То есть? – опешил Зеленин.
– Предмет у нас один – Дашутка Гурьянова. – И вдруг рыкнул: – Понял, лепила?
– Перестаньте болтать чушь! – резко сказал Зеленин и пошел прочь, выпятив подбородок. «Вот оно что! Даша и этот сытый громила? Дико, непостижимо. Милая чистая девушка и… Значит, и обо мне болтают. Разве я давал повод?»
– Ну как, познакомились? – спросил фельдшер.
– Кто это?
– Федор