Ангелов не выбирают. Галина Барышникова
что, а кто. Это главный бог славян.
– Ты веришь во все это?
– Во что? В Перуна?
– В восстановление памяти!
– Леночка, – мать погладила ее по голове. – Я ни во что больше не верю. Я знаю одно – случилось чудо, твой отец жить бы не должен, но – выжил. И это главное…
– Мам, я тут только три дня и мне страшно, а ты уже больше года здесь. Ужас какой!
– Игорь прилетает, Георгий вот только улетел, – я не одна… А потом, я же домой прилетаю часто.
– А надолго все это? – Лена с надеждой посмотрела на мать.
– Герр Хофман говорит, что пошла положительная динамика.
– Мама! – Дочь приподнялась на постели. – Какая динамика? Он не ходит сам, не говорит вразумительно. Нас не узнает!
– То, что он не помнит, что вы его дети, это ничего. Главное, чтобы ты и Игорь не забыли о том, что он ваш отец. Понимаешь?
– Мам, ну что ты такое говоришь! Я люблю папку… – Лена опять шмыгнула носом. – Только это больше не он…
– Доченька, а ты вспомни, как ты в Швейцарии упала на лыжах и как отец тебя, беспамятную, на руках нес и все шептал тебе в ухо: я твой папа, ты – моя дочь. Я – твой папа, ты – моя дочь… Ты потом с этими словами очнулась.
Ленка засмеялась и громко всхлипнула. Алла Борисовна взяла ее светлые волосы и стала плести в одну косичку.
– А еще я помню, как Игорек болел двусторонним воспалением легких, и Саша носил его на уколы три раза в день. Кололи полугодовалому ребенку антибиотики. Я была против, а отец сказал: все потом решим, главное, чтобы выжил… Потом будет потом. Он за вас боролся. Всегда. Как тигр. Теперь вы боритесь за него. Он жив – это главное. Потом будет потом…
– Мамка, а ты ведь его сумасшедше любишь!
– Леночка, милая моя девочка, нам под рождество исполнилось 30 лет. Только я в палате встретила наш юбилей…
– А я помню вашу серебряную свадьбу!
– Да?
– Еще бы! Тогда папуля увез нас на Гавайи и устроил шатры из лотосов! Луна была какая, помнишь? Постой, это же… весной было?
– Да. Поженились весной. А празднуем нашу встречу под Рождество, когда он мне предложение сделал. – Алла Борисовна улыбнулась воспоминаниям и тут же сникла. Ленка порывисто обняла маму за опущенные плечи.
– Все будет хорошо. Я верю в папку. Он сильный у нас. Он вспомнит все! И Гавайи… Правда?
– Да.
– Он у нас еще на горных лыжах бегать будет!
– Вот родишь ему внуков, он их на лыжки поставит, как вас тогда в два года. Помнишь?
– Мамочка, ты опять за свое! Мне только двадцать три, и я не собираюсь замуж, и рожать детей мне рановато. Все – к Игорехе.
– А Игорь говорит, что ему пока только двадцать шесть и он преуспевающий бизнесмен, и ему пока не до семьи!
– Значит, у нас есть время. Мам, как ты думаешь, папка года за два поправится?
– Будем надеяться. Ладно, встаем! Полдня провалялись с тобой в постели. Сегодня я на целый день в больницу. Маша, сиделка, взяла выходной.
– Она там что, единственная?
– Нет. Но твой отец гоняет всех остальных.
– Я же говорю,