.
Как раз успею найти нормальную тебе на замену. А то прошлая нас прокатила в самый неподходящий момент.
Он больше не приказывает. Кажется, у меня даже есть выбор. Только я его, похоже, уже сделала. И дело тут вовсе не в деньгах. Хотя отказываться от них не собираюсь.
Сильнее прижимаю к себе спящего кроху. Смотрю на красивого мужчину напротив. А за его спиной распускается яркое зимнее солнце. Как знак. Как символ. Как предупреждение.
Надо, наверно, отказаться, но я произношу:
– Хорошо, я согласна.
Глава 8
Сама не понимаю, как дала согласие стать няней. Это все магия. Магия Нового года, не иначе. Просто хотелось сделать чудо. Стать хоть ненадолго самой тем самым Дедом Морозом, который приносит всем деткам подарки. Подарить маленькому крохе частичку заботы и тепла. Не оставлять же его наедине с этим ужасным мужчиной, который даже подгузник поменять не может. Сердце мое тоже не камень. И деньги тут вовсе ни при чем.
– Ах, ты, паршивец! – опять ругается Тимур.
Так оказывается зовут грозного и мрачного хозяина дома.
– Давайте лучше я покормлю. У вас так все пюре на полу будет.
– Уборщица приберет. Я ей деньги за это плачу.
– Это не значит, что нужно принижать ее труд, – беру из его рук тарелку с детским питанием.
Мужчина окатывает меня недовольным взглядом. Но я не поддаюсь. На меня мои ученики и не так бывает смотрят. Особенно третьеклашки. Вот уж на кого действительно порой не хватает нервов.
– Значит, ты работаешь в школе, Полина?
Мое имя он произносит как-то особенно. Словно играет с каждой буквой. Чувствую себя некомфортно рядом с ним.
– Вам по делам не надо? Я ведь няня и со всем справлюсь. А вы лучше найдите мне замену побыстрее.
– Это мой дом, – напоминает.
– Думаете, я про это забыла.
– Может перейдем на «ты», Полина?
– Вы уже перешли, – отворачиваюсь обратно к малышу, – летит самолетик, открывай скорее ротик.
Пришлось усадить его на диван. Обложить подушками. Детского стульчика для кормления, как и другой подходящей для ребенка мебели, в этом доме нет.
– Ты, наверно, очень строгая училка?
Его бесцеремонный тон, как и взгляд, обшаривающий каждый миллиметр моей одежды, мне совсем не нравится.
– Я ведь уже не молодая, – возвращаю обратно его «комплимент», – чего мне доброй то быть?
Тимур щурит глаза. Словно пытается разглядеть во мне что-то. Может пытается найти первые признаки старения. Не знаю, получается ли. Я не считаю себя старой. Как там говорят, «после сорока жизнь только начинается». А мне и сорока еще нет. Значит у меня все впереди. Утешение, конечно, слабое, но не опускать же руки. И уж точно не сейчас, когда малыш так и норовит выбить из них тарелку с разогретым пюре.
– Детей, значит, своих нет? – продолжает он допрос.
Сидит, облокотившись руками о спинку стула. Развернув его наоборот. Как на коне. Если честно, мне сложно представить богаче, который вел бы себя так… обыденно. Но