Республика Лондон. Том Чуханов
какая. Но тебе отводится главная роль.
Пока он говорил, вся его поза была напряженной. Закончив, он выглядел так, как будто из него выпустили воздух. Как сдутая кукла, этакий Кенни. Он отвернулся к окну, показывая, что ему нечего больше добавить, разговор окончен. Так и было. Его Барби в виде Сарры не вдохновляла его больше на откровения, и слава Богу.
CHAPTER 5.
Прошла неделя, относительно спокойная. Я ни с кем ничего не обсуждал, ходил на занятия, читал книги – в общем, жил обычной жизнью. Я понимал, что скоро случится гром и появится молния, и мне не хотелось лишать себе последних мгновений счастья. Пару раз на перемене я видел Джи-Джи, но она лишь приветливо кивала, не пытаясь ничего спросить. По школе уже ползли слухи о смене системы команд на пары, и во всех школьных углах слышались бурные обсуждения новости. Команды, которые состояли из любовных парочек, спокойно ждали официальной реакции школьной администрации. Одиночки или настойчиво и быстро искали себе пару, или флегматично предпочитали верить, что это фейк, и ничто не сможет заставить их выйти из своего уютного лампового одиночества. Наверно, у них были печеньки.
В школе наступила зима. Настоящая, снежная, суровая. Уже не находилось смельчаков, которые ходили бы без шапки и перчаток. Только смелые феминистки, но и они держали руки в карманах, а их цветные пережженные волосы не боялись уже ничего, к тому же, их согревал пирсинг в носу. Даже короткими перебежками, от корпуса к корпусу, народ бегал утеплившись. Ничто не могло растопить лед на улице, и в наших сердцах. Атмосфера уныния и отчуждения царила по всей школе, от первого этажа школьного здания до последнего чердака в жилом корпусе. Хуже всего была неизвестность, которая ввергала в нас чувство страха и информационного голода. И однажды и эта страница была перевернута.
Через 2 дня в школьных холлах появилось объявление об общем сборе. Огромный актовый зал вместил всех студентов и преподавателей. Очевидно, что неловко было даже последним, так как общий сбор предвосхитило совещание преподавателей, и они уже были в курсе свежих новостей. Слово взял директор, которого звали Эдвард. Высокий, уже в возрасте, с залысинами и круглыми очками, он не внушал доверия. Но в конкретно данной ситуации не доверять его словам не имело практического смысла – он был тем самым человеком, который знал что-то из первоисточника, а именно – из министерства знаний. Сбор был в 6 вечера, зал был ярко залит люстрами, а за окном было уже по-зимнему темно. Это не смущало Эдварда, впрочем, что вообще могло его смутить – он правил школой дольше, чем его тезка Англией.
–Что ж, война есть мир. Хорошее начало для моей речи, не находите ли?
Нет, мы не находили, и Эдди – как его все звали в темных коридорах – взял театральную паузу. Он вдруг всмотрелся в этикетку бутылки с водой, которая стояла перед стойкой с микрофоном, и, как будто не замечая толпу ждущих избавления от невежества студиозов, высказал прямо в зал свое возмущение.
–Что, даже в этот, особенный день, для меня и для вас всех, нельзя было не перепутать воду? Кто-нибудь в зале понимает разницу между газированной и still – водами?
Я