Чужая суть. Владимир Александрович Мисечко
себя отдать я на поруки,
Но прогадал, засунув голову в петлю.
Теперь терплю чужие муки,
Не понимая, кого сильней люблю.
Мне за любовь награду обещали,
Но счастье где-то рядышком прошло.
Лишь больше добавилось печали,
Когда солнышко за облако зашло.
В душе я проклял всё на свете
И вышел на дорогу босиком.
Не нуждаюсь в чужом совете,
А качусь по полю, словно снега ком.
Сейчас цитируя стихи поэтов,
Я понимаю, как трудно им жилось.
Не разъяснят они тебе ответов,
Ведь по ночам им тоже не спалось.
***
С годами стали мы мудрей
Внимательно смотрю я на тебя
И не понимаю, в чём проблема?
Ведь живём, друг друга мы любя,
Причём, какая-то, тут дилемма?
Красивый дом и шубка на меху,
А тебя опять чего-то не хватает.
И я скажу тебе, как на духу,
Меня твоё занудство убивает.
По ночам себя я вновь карюю,
От колец уж пальцев не хватает.
Ты просишь денег у меня, даю,
А любовь, как птица погибает.
Мне нужно раньше бы уйти
И забыть в твой дом дорогу.
Но в сердце грусть не унести,
Хоть проси у боженьки подмогу.
С годами стали мы мудрей,
Хотя ночами и не спали.
Ты нарожала мне детей
И забылись ссоры и печали.
***
Мои стихи, как белые вороны
Вновь улетела, унеслась куда-то муза
И в одиночестве остался сам с собой.
Мне ни за что не вынести такого груза,
Хоть кидайся в тихий омут с головой.
Слова стихов застряли в голове,
Их щипцами не вытянуть оттуда.
А мышка серая шуршит в траве,
Да на столе немытая посуда.
Мне, просто, лень вставать с дивана
И ощущать ногами пола холодок.
Налить вина хотя бы полстакана,
Да с души прогнать унынье-шок.
А за окном весна, капель сосулек
И тихий голос слышен за стеной.
А я закрылся дома, словно жулик,
Себя, не ощущая, что пока живой.
Два года уж друзей не принимаю,
Сижу я, словно ведьма на метле.
Ломаю голову, себя не понимая,
Зачем живу на этой вот земле.
Мои стихи, как белые вороны,
Они нужны лишь только мне.
Не носить хрустальные короны,
Своё я горе утоплю в вине.
***
Для всех у Бога дверь открыта
Дом обшарпанный, разбитое корыто
И на лавочке сидит седой старик.
И в сердце дверь к нему открыто,
Ведь у Бога он прилежный ученик.
С войны вернулся он калекой,
В душе засела злость и пустота.
Для всех в семье он стал помехой,
Где раньше были союз и доброта.
Война сгубила много жизней
И выбросила, как ненужный хлам.
Сердца засыпал, словно пеплом, иней
И