По зову истинности, или Между эльфом и драконом. Елена Абернати
кричать во все горло от невыносимых безумных ощущений. Когда я уже потерялась в этой адской смеси алмазного льда и черного пламени, внезапно, ощутила боль в шее, и нереальное взрывное наслаждение.
Звери окончательно слетели с катушек, впившись клыками в мое горло.
Глава 3
Серафима
А я извивалась на ставшей вдруг раскаленной каменюке. Елозила по ней, насколько позволяли невидимые крепкие путы. Дергала руками и ногами, но так и не могла освободиться.
Горло охрипло от криков, все тело скрутило от приступов дикого озноба и сводящего с ума жара.
Казалось, что мое тело попеременно окунали то в ледяную воду, то в кипящую лаву. Разгоняя по венам бурлящий поток вдруг взбунтовавшихся гормонов.
Слова проклятого эльфа сбывались. Чем бы меня эти два ублюдка не накачали, что бы при укусах не впрыснули в кровь, сейчас мне казалось, что по моим вена заструился жидкий огонь. Он одновременно, расплавлял все до состояния патоки, и замораживал. Эта адская кипящая смесь, правда выжигала все на своем пути.
Шея онемела, лишь места укусов горели и пульсировали, словно мне их прижгли раскаленным клеймом.
Создавалось ощущение, словно мое горло сжали стальной хваткой сразу с двух сторон. Стиснули властно, сильно, позволяя делать лишь судорожные вздохи.
Эльф и дракон ничего не замечая, провалились в какую-то эйфорию. Звери. Хищники. Безжалостные. Бесчувственные. Жестокие.
Они утробно в унисон урчали, присосавшись ртами к моей многострадальной шее. Жадно глотали, высасывая из меня кровь вместе с жизненными силами. Раскаленная пульсация под их ртами становилась все более невыносимой. Казалось, они выпили уже всю мою кровь, впрыснув вместо нее раскаленную лаву.
Эльф справа аж зажмурился от наслаждения, обжигая ледяными губами. Казалось, он, забирая мою кровь и энергию, погружал клыки еще больше в мою плоть. Впрыскивая, вероятно, тот самый яд, от которого я должна была умереть.
Экстазир.
Сладкий убийца, медленно растекался по моим венам, воспламеняя кровь, сводя с ума, заставляя позабыть обо всем на свете. Затмевая разум маревом густой похоти.
Словно мне вкололи сам жидкий секс.
Омаран, чертов ублюдок, задыхаясь, скользил по коже губами, касался языком болезненного клейма. Словно чертил на ней какой-то ему одному известный узор. Странно, но эти его хаотичные грубоватые ласки почему-то унимали невыносимую боль. Эльф словно оставлял на мне свою метку, говоря всем и каждому, кому отныне я принадлежу.
Морозный узор под его языком оживал, вибрировал, разрастаясь все сильней, все больше, стекал ледяным покрывалом вниз по шее на грудь, пока не опутал тонкой невесомой паутинкой всю правую половину тела.
Тонкая морозная паутинка, стелясь по вздымающейся груди, опутала ледяным узором пышную плоть, стянулась вокруг затвердевшей вершинки кольцом.
Оно ритмично сжималось и разжималось в едином ритме с ртом эльфа. Теперь, тугие болезненные вершинки пульсировали, посылая горячие импульсы