Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб. Ярослав Гивиевич Заболотников
Без сора потаённых мыслей, с опрятными прохожими-чувствами и аккуратными домами воспоминаний. Но войти в них Лили не успела. Зрительный контакт оборвался: воин отвёл взгляд к зеленевшему елями повороту дороги. Жаль. Так хотелось узнать, что же скрывалось за утончённой архитектурой. Но чем удержать внимание любителя меланхолично обозревать окрестности? Здесь даже подведённые глаза не помогали – требовался иной подход.
– В Рорхе есть поговорка, – смотря вперёд, на скачущую по веткам сороку, сказал Роланд. – «Прищура не знает только безглазый». В ней степной ветер олицетворяет опасения. Однако, как по мне, излишне щуриться, когда он дует тебе в спину. Не всякий порыв хочет сбить тебя с ног – некоторые помогают идти. Люди научились определять направление ветра, но при знакомстве забывают установить внутренний флюгер. Хотя, следует заметить, это намного проще, чем пытаться изменить незыблемость, – воин смерил Лили любопытным взором и вернул его к дороге. – Полагаю, мои пространные речи вызывают у тебя кавалькаду эмоций. Я не нарочно. Такова моя суть в вопросах мироустройства и бытия.
Лили едва сдержала себя, чтобы не цыкнуть раздражённо. Однако серая лошадка сделала это за неё: заложила уши и как будто собралась укусить чалого, но в последний момент змеиный выпад окончился нетерпеливым взмахом головы. Кавалькаду эмоций… Полагает он… Не нарочно… А то она – слепая, не замечает его усмешек и оценивающих взоров.
– Ветер бывает непредсказуем и капризен. Вот он ласкает тебя нежными касаниями, а через минуту налетает порывом, от которого дыхание перехватывает. Не так всё однозначно, как ты преподносишь.
Женщина больше не глядела на воина, рассеянно следила за собакой, бегавшей перед лошадьми зигзагами: то в кусты с одной стороны дороги нырнёт, то скроется за деревьями в противоположной.
Подозрения не желали выпускать Лили из своих цепких лап. Слишком уж благостный порядок в голове у её загадочного спутника. Ни осторожной тени, скользнувшей на задворках, ни хитрого напёрсточника на площади. Так не бывает. Не с подобными Роланду личностями.
– С годами порывы и дуновения становятся одинаково безразличны. Я много странствовал. Собирал вехи судьбы в каждом из королевств так долго, что перестал видеть разницу менталитетов. Всё стало обыденностью, отчего, вероятно, людские реакции нещадно поблекли в моих глазах. Однако сейчас я абсолютно точно чувствую витающую в воздухе грозу. Как бы мне самому не понадобился охранник, – осторожно улыбнулся воин. – Стало быть, я забылся и совершенно бестактно возвёл личные наблюдения в ранг неоспоримой истины. Поведай мне, чем я могу исправить это скверное упущение?
Взгляд серых глаз. Долгий. Внимательный. Будто впервые перед ними предстал воин.
Он её совсем за дуру держит? Реакции для него поблекли…Как же. И каким образом она должна себя повести по его мнению? Хлопнуть ресницами и мило улыбнуться? Она может. Принятие галантной попытки извиниться стало бы ей весьма на руку. Однако лучше всего