Больно больше не будет. Елизавета В-а
привычки так рано ушедшего – отец и сын были очень похожи.
– Чего читаешь? – Даня оторвался от игры с дедовским псом и начал рассматривать сидящего в кресле-качалке Морфея Ивановича, – Опять про пилатов? Альфед, фу! Иди с Сарой поиглай!
– Нет, Данька, не про пиратов на этот раз, – не отводя глаз от книги сказал седеющий мужчина.
– А почему?
– Ну не читать же про пиратов вечно.
– Почему? – не умолкал ребенок.
– Потому, мальчик мой, что сейчас мне не хочется читать про пиратов. Когда захочется, тогда и буду, – уже отложив книгу, щелкнул по носу стоящего рядом мальчика Морфей Иванович.
– У-не-сен-ные вет-ром, – прочитал Данил, взяв книжку с тумбочки чуть выше него, – Это про что?
– Про войну, любовь… Да в целом про жизнь, – мужчина положил томик на место и посадил ребенка на колени, – Альфред, где Сара? Искать!
Тут же в комнату старого деревянного домика вошла босая девочка в сарафанчике и копной кучерявых волос на голове с полной чашкой клубники, впереди которой бежал с высунутым языком радостный старый пес.
– Даня, будешь клубнику?
– Буду! – мальчик охотно взял протянутую сестрой чашку, но она была слишком огромной для него, и дедушка помог придержать ее.
– Альфред, сидеть! Хороший мальчик! – Сара немного поиграла с огромным черно-белым псом и тоже угостила клубникой, – «Унесенные ветром»? Я тоже думала начать читать, одолжишь?
– Конечно, милая, бери, как дочитаю. – ответил Морфей Иванович, глядя на радостную внучку.
Сара проснулась рано, без будильника, и успела застать маму за завтраком. Она встала с кровати, подошла к зеркалу и оглядела лицо, а потом выбившиеся из высокого пучка сильно курчавые каштановые волосы. Умылась и, пройдя мимо комнаты бабушки, в которой еще мирно спали, посапывая, Даня и Зоя Матвеевна, вошла в кухню.
– Доброе утро!
– Доброе! Как спалось?
– Хорошо. Странно – легла поздно, а встала рано?! Видимо, отоспалась в больнице. А тебе как спалось?
– Тоже ничего.
Тамара пила кофе из любимой кружки, которую ее мать называла не иначе как байдаркой, и ковыряла вилкой омлет с ветчиной. Сара присела рядом с матерью и разглядывала ее: круглое лицо с тонкими губами, носом – кнопкой и голубыми глазами, редкие, окрашенные в рыжий вьющиеся волосы, точеные скулы, тонкая шея с родинкой на том же месте, что и у дочери.
– Есть не хочешь? – взглянув на девушку, внимательно разглядывающую ее, произнесла женщина и немного отодвинула тарелку с завтраком.
– Нет, мам, ешь. Я потом. Как дела на работе?
– Да как обычно, ничего нового. Ты придумала, куда поступать будешь?
– Думаю. А ты не помнишь, что я раньше отвечала на этот вопрос?
– Точно не помню, ты что-то говорила про филологическую специальность… или про юридическую? Я не помню. Тебе бы сходить к Марье Васильевне, поблагодарить…
– Да, схожу.