Инсургент. Владимир Максимович Ераносян
богатствами и статусом, сопоставимым с губернаторским. Но Зиновий Владленович не собирался никого благодарить, ибо верил только в свою звезду и в собственную вышколенную в боях на разных континентах армию.
Теперь она у него была, и имела статус законного военного формирования, сопоставимого с армейским корпусом. На его флагштоке развевался собственный флаг, мало походивший на логотип бренда. И все же это был именно раскрученный бренд, но так же и империя с собственной армией и внутренними законами, с беспрекословным подчинением лидеру и перспективой трансформации в надгосударственную структуру.
Это мафия сращивается с государством! Его организацию никто не поглотит! Его модель правления идеальна. Она опирается на личность. На фигуру создателя! Если в Африке получилось жонглировать президентами, значит – из России он сделает Африку и будет жонглировать старой элитой так же, как его люди смещали вождей племен в Сахеле.
В личных доверительных беседах со своими командирами, коих он с удовольствием бы величал бригадирами или буграми, он признавался, что не боится ада. Ведь он видел столько смертей и людских грехов, а главное – отчетливо наблюдал сущий ад на земле. Он полюбил его и норовил оказаться в его эпицентре – самом безопасном месте, как бы парадоксально это не звучало.
Если ты смотришь на мир изнутри этого пекла, то вокруг тебя рай, хоть ты и в аду! На шевронах его войск красовался Красный Череп.
Зиновий Годин стал кудесником в части, касающейся организации смерча. Война – это всего лишь мортирный фейерверк. Ад создается людьми, а он был лучшим промоутером в сфере подачи горячих блюд и сжигания мостов.
Профи в области кэйтеринга легко переквалифицировался в армейского интенданта, но связи и взятки возвеличили его до небывалых высот. А с господствующей высоты даже заказчик «ивента» выглядит букашкой.
…Перед визитом двух прелестниц, на которых Зиновий Годин выделил свое драгоценное время – ровно двадцать минут, дорожка колумбийского кокаина оказалась как нельзя кстати. Он не злоупотреблял «снегом» – так он примерялся к будущему театру военных действий, коим мог послужить венесуэльско-колумбийский приграничный конфликт.
После искрометной встречи с девицами легкого поведения Зиновий спустился по обитой красной дорожкой мраморной лестнице в главный холл с шахматными черно-белыми диагоналями и вышел к вертолетной площадке.
Вертушка приземлилась и из нее выпрыгнули пятеро.
Они были лучшими в своем деле. Они умели воевать. Единственным их недостатком было неумение подчиняться. Он был таким же, поэтому общался с ними на равных, даже заигрывал, если не сказать – заискивал. Хитрил, конечно, в этом ему не было равных.
Они в ответ так же не бескорыстно накачивали его уверенностью, что только с ними Годин может свернуть горы, вплоть до свержения любой власти в любой стране… Он знал, что они имели в виду любую банановую республику в Африке или в Латинской Америке, но он всегда думал шире.
Момент