За темной обочиной Килиманджаро.. Finn Severinn
торчащие из травы головы нескольких чернокожих и стоящее неподалеку деревянное строение с травяной кровлей.
Вертолет, со свистом и кашлем, оторвался от поверхности луга и стал быстро удаляться, в направлении растворившихся в далекой синей дымке холмов. Меня окутала тишина и я остался один в этом древнем мире , окруженный со всех сторон такими же древними местными людьми.
Узкая тропинка среди засохшей травы и колючего кустарника привела меня к небольшой поляне, на которой стояли покосившиеся хижины обмазанные глиной и дымились несколько потухающих костров. У небольшой полузасохшей акации, в пыльной массе , сидели страшные своей худобой негры , с печальными застывшими масками вместо лиц. Белки их глаз тускло блестели , а в зрачках я не видел ничего кроме усталости и обреченности. Маленькая девочка лежала у самой тропы и не шевелилась, а все ее лицо облепили огромные черные мухи. Они копошились на ее лице, но девочка совсем не реагировала на это. Несколько секунд я стоял, словно наткнулся на воздушную стену, возникшую на моем пути и дохнувшую мне в лицо хищным воздухом безумия и ужаса. Она словно предостерегала меня от будущего и не давала сделать шаг вперед.
Я наконец стряхнул с себя это наваждение и двинулся дальше. Не отрывая взгляда от живого покрывала, из ползающих насекомых, я подошел к маленькому телу и нагнулся, пытаясь оценить ее состояние, но в этот момент кто-то потянул меня за руку.
Передо мной стоял молодой парень лет пятнадцати , в изорванной футболке, кучерявый и худощавый .
– Иди за мной , – произнес он на ломаном английском и потянул меня настойчиво в сторону от тропинки и от девочки вглубь безмолвного поселка.
– Я Маммо .– повторил парень несколько раз постукивая себя в грудь при каждом упоминании этого слова. Я тоже назвал ему свое имя, вернее то имя, которое ему надлежит знать.
– Да господин, – быстро пролепетал мальчишка и, вытянув руку, вперед указал на одну из хижин, к которой мы приближались. Она располагалась в центре поселка и казалась больше чем остальные жилища этого туземного поселка. Приблизившись к хижине я увидел несколько сидящих , исхудавших и угловатых существ уткнувшихся лицами в свои черные и облезлые колени . Один из этих чернокожих поднял голову при моем приближении и устало вытянул руку указывая на пыльную землю рядом с собой.
В его глазах было столько безнадежности и уныния, что я безмолвно и бесспорно опустился на указанное им место. Мой проводник и переводчик Маммо присел на корточки немного в стороне от меня и короткими фразами объяснил мне, что сидящий рядом со мной человек вождь племени.
Вождь молчал, и я немного осмотрелся по сторонам, бросив взгляд внутрь хижины.
Там вповалку , скрючившись лежали обнаженные тела чернокожих где отличить мужчин от женщин было уже невозможно, насколько они были истощены. Это зрелище посреди всеобщего безмолвия поразило меня и сжало мое сердце предчувствием наступающего ужаса.
Старик, а вождь был стариком, как я успел