Помещик. Том 6. Граф. Михаил Ланцов
здесь не шибко-то популярностью пользовались.
Впрочем, технология их постройки была доступна.
Строго говоря, на Руси к XVI веку она все еще оставалась такой же, как и в старину. Просто с ее помощью строились несколько иные посудинки.
Ушкуй – это узкая, длинная лодка, которая не на каркасе собирается, а сшивается из досок. А отдельными элементами силового набора только лишь распирается изнутри. Точно так же строили драккары, шнеки, когги и практически все корабли европейской и средиземноморской цивилизации прошлого. Точно так же строили ладьи, ушкуи, струги Руси и все поморские плавсредства.
Это была единая технология для региона западной Евразии.
Однако в Византии в XI–XII века начали строить наоборот. Сначала возводили жесткий каркас, а потом его обшивали. И с тех пор технология эта потихоньку завоевывала место под солнцем. И к середине XVI века уже торжествовал галеон – первый тип крупного морского корабля, который изготавливался по такой технологии. К концу же XVII века по-старому строили лишь поморы. Что, кстати, и стало причиной «борьбы со стариной» в этом плане у Петра.
Все дело в том, что старинная технология подходила только для малых посудин и посудинок. Позволяя делать относительно крепкие, а главное, легкие корпуса. Однако с ростом водоизмещения технология эта вела к нелинейному возрастанию удельной массы корпуса для сохранения прочности. Уже корабли больше 20–30 тонн водоизмещения было не рентабельно так строить. Но строили. И в 100, и в 200 и даже намного больше[22]. Впрочем, такие корабли отличались низкой удельной эффективностью из-за чрезвычайно тяжелого корпуса и, что намного важнее, слабой прочностью. Такие корабли ОЧЕНЬ плохо держали волну, нередко разламываясь или идя ко дну из-за обширных течей.
Так вот, этот тип судостроения на Руси был вполне доступен. С его помощью, правда, нормальных морских кораблей не построить. Но это не требовалось. Посему, определившись в целом с планами, Андрей сумел убедить Царя передать ему всех лодочных мастеров с подмастерьями из столицы и ряда подходящих городов вроде Коломны или Серпухова. Не навсегда. Только на один сезон с осени по весну.
Иоанн Васильевич согласился.
И у Андрея появилась возможность показать эффективность лесопилки в действии. Она одна вырабатывала досок больше, чем все эти мастера разом. Да еще с запасом. И ровных, аккуратных, стандартного размера.
– Это же дерьмо! – воскликнул один из мастеров-лодочников, увидев материал.
– Почему? – повел бровью Андрей.
– Пиленая доска слаба. Из этого дерьма стругов не строят! Доски надобно тесать!
– Насколько?
– Что «насколько»?
– Насколько она слаба?
– Да почем я знаю? Слаба и слаба.
– Пиленая доска слабее тесаной из-за разорванных волокон во время пиления. Так?
– Ты слишком мудрено говоришь, – нахмурился мастер.
– Пиленой доски крепче гонт. На изгиб. То верно. Но только тот гонт хорош, который вдоль волокон древесин расколот. А разве можно так расколоть дерево, чтобы
Знаменитая каракка (этот тип судов тоже делали сшивными) «Грейс Дью», спущенная на воду в 1418 году по заказу короля Англии Генриха V, имела водоизмещение по разным оценкам от 1400 до 2750 тонн. Если считать «на выпуклый глаз», то при длине около 60 м, ширине около 15 м и осадке около 6,5 м при коэффициенте полноты 0,6 мы получим что-то порядка 3510 тонн. Скорее всего, обводы у нее были более острыми. Однако 1400 тонн никак не получается. Корабль совершил одно небольшое путешествие из Саутгемптона на реку Хэмбл, где и стоял, по сути, на приколе. Причем проделал он его не своим ходом, а на буксире.