Гений столичного сыска. Евгений Сухов
завода австрийского подданного Алоизия Осиповича Кара Юлии Карловны и его дочери Марты. И именно Лебедев вышел на Александра Кара, сына Алоизия Осиповича, как главного подозреваемого. Кстати, на этом деле Воловцов и Лебедев и свели личное знакомство и по прошествии менее суток уже перешли на «ты», найдя общий язык и начав сотрудничать. Вывести на чистую воду Александра Кара, убийцу матери и сестры, Воловцову удалось не без помощи начальника Московского сыска Лебедева.
Чуть позже, когда судебный следователь по важнейшим делам Воловцов вел весьма запутанное и даже таинственное дело об убийстве коммивояжера Стасько в Дмитрове, Владимир Иванович также помогал Ивану Федоровичу по сыскной части. И дело было не только в том, что у Воловцова имелась бумага с гербом, в которой всем чинам и должностным лицам, невзирая на статус и ранг, предписывалось оказывать ему всяческое содействие и помощь по первому требованию. И не только в том, что одной из уставных служебных обязанностей чинов Московского сыскного отделения было выполнять поручения судебных следователей. Дело было еще и в том, что мгновенно вспыхнувшая между двумя служителями благочиния и правопорядка симпатия превратилась в крепкую мужскую дружбу и настоящее товарищество. Между Воловцовым и Лебедевым было много общего: единое мировоззрение, похожие пристрастия, вкусы и даже привычки, ревностное исполнение служебного долга, отношение к понятиям «честь», «порядочность» и «совесть» не как к пустым звукам, а как к велению души и сердца и иное прочее. Дружба, как известно, завязывается не на пустом месте.
– Что, опять нужна моя помощь, господин судебный следователь по особо важным делам? – слегка прищурившись, поинтересовался Владимир Иванович.
– Откуда тебе известно, что я следователь по особо важным? – подивился Воловцов. – Я сам это только на днях узнал.
– Ты, верно, забыл, к кому ты пришел, – усмехнулся начальник Московского сыска. – Впрочем, после отпуска и не то еще бывает… Сколь по всей стране таких, как ты, судебных следователей по особо важным? Человек десять? Пятнадцать?
– Двенадцать, – сдержанно ответил Воловцов.
– Вот! – едва не воскликнул Владимир Иванович. – Таких, как ты, всего двенадцать человек. Вы прямо как апостолы. Думаю, это число даже не случайно… Гордись!
– Так я и горжусь, – спокойно ответил Иван Федорович, постепенно привыкая к новому облику Лебедева.
– Что-то не видно, – заметил начальник сыскного отделения. – Признаться, в своей полицейской жизни я всего один раз имел дело с судебным следователем по особо важным делам.
– Вот как? И когда же?
– Когда он расследовал серию уличных убийств, в том числе и на моем участке, в бытность мою помощником пристава второго участка Сущевской полицейской части. Этот судебный следователь был по происхождению поляк. Звали его Владиславом Рудольфовичем Рыковским. Умница, каких мало. Хотя и не без странностей… – Главный московский сыщик