Скользящий по линиям жизни. Ладушкин Оладушкин
уже начинало нравиться это место. Да, из подземного паркинга мы спускались ещё глубже.
Вместе с нами в лифте были ещё двое ребят из сопровождения.
Дверь отворилась, и открылся прелестный вид на хорошо освещенный коридор, по которому кто-то несся в нашу сторону.
Убьётся, не иначе. Но всё обошлось, почти. Невысокий молодой парень в офицерской форме и даже с фуражкой в руке лихо тормознул и даже проехал пару метров до нас по начищенному полу на своих подошвах, но что-то пошло не по плану. Одна из подошв скрипнула и отказалась скользить с той же скоростью, что и вторая, и парнишка с маху влетел в Илью Петровича.
– Антошкин, ты так убьешься когда-нибудь, а мне потом твой труп придется прятать, чтобы никто не догадался, что ты при жизни идиотом был, – застонал Илья, отдирая от себя мальца.
– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить, – затараторил офицер, нисколько не сконфузившись.
– У нас чрезвычайное происшествие, – продолжил он и только потом заметил меня.
– Докладывай, Антошкин, не томи.
– Но это секретная информация, Илья Петрович. Я не могу при этом, – он ткнул в меня пальцем.
Глаза Ильи посмотрели на потолок, и он немного покачал головой.
– Антоша, ты меня доконаешь своей простотой, – сказал он Антошкину.
– Сергей, ребята тебя проведут в столовую. Перекуси. Я присоединюсь к тебе скоро. Вот только доклад важный и очень секретный выслушаю и присоединюсь, – он недобро глянул на Алексея, который уже стоял, вытянувшись в струнку.
– Хорошо, но только ты сейчас наслушаешься секретных докладов про необъяснимую преждевременную смерть и аппетит себе испортишь, – едва слышно сказал ему я, проходя дальше по коридору.
Столовую я бы нашел и сам по вкусному и манящему запаху, который, несмотря на хорошую систему вентиляции, всё же щекотал ноздри издалека. Ребята помогли разобраться с заказом, и после того, как я набрал целый поднос, один из них приложил пластиковую карту к терминалу на выходе с раздачи. Я поблагодарил и пошел выбирать себе столик поближе к стене, чтобы не маячить по центру зала.
Ребята не присоединились, а сели недалеко от меня. Присматривают, чтобы я ничего не стырил, наверное.
Илья присоединился между цыпленком табака и котлетами.
– Мне взял что-нибудь, – спросил он, и я подвинул к нему салат и отбивные в кляре.
Он неспешно стал ковырять салат вилкой и выбирать из него маленькие полуколечки лука. Их он аккуратно откладывал на край тарелки. Только после зачистки салата от лука он приступил к трапезе.
– Это же витамины, – чуть переигрывая, воскликнул я.
– Свидание сегодня, – сообщил мне Илья. Потом чуть смутился и добавил: «Шучу. Не люблю лук с детства».
Странно, но и первое, и второе утверждение были правдивы.
– Как узнал про суть доклада? – спросил он.
– У ментала в башке подсмотрел.
– Почему не сказал раньше?
– Илюха, – проговорил я, запивая бутербродик