Бунт. Владислав Станислав Реймонт
были затянуты крепом. Воздух был пропитан затхлостью и чем-то таким, что напоминало ему запахи, доносящиеся по праздникам из распахнутых церковных дверей. Пес обследовал центр залы и тревожно сжался: повеяло каким-то трупным духом. Он не мог ничего понять. Рекс задрожал и с беспокойством начал водить взглядом по стенам, с которых неподвижными глазами на него смотрели какие-то крупные фигуры. Пес прижался к полу: их взгляды показались ему настолько суровыми, что его объял страх. Он начал выбираться боком, вдоль стены, когда вдруг увидел своего хозяина – тот сидел между окон с большой собачьей мордой на коленях. Пес ревниво заворчал, но, подползя поближе, принялся тихо скулить и бить хвостом. Хозяин не шелохнулся, не позвал его.
Рекс отпрянул, будто опасаясь удара, но через минуту вновь припал к его ногам и, впиваясь в него полными слез глазами, срывающимся воем рассказывал о всех своих бедах и горестях.
Сероватая тень как будто отделилась от портрета – дрожащий в своей бесформенности, текучий и колеблющийся силуэт плыл к нему, и тут Рекса охватила внезапная тревога: он выгнул спину и, клацая клыками, стал отступать, издавая вой дикого ужаса. Он долго пытался отдышаться в соседней комнате, не смея шелохнуться, будто омертвев от страха и неодолимого желания еще раз увидеть хозяина. И все же он не отважился заглянуть в залу, только, потянув носом, поджал под себя хвост и пробрался в маленькие комнатки, залитые солнцем. И здесь было пусто.
Сквозь открытые окна вливались мелодии парка и света. Пес уткнулся носом в разбросанные игрушки, ласково что-то полизал и, насытившись любимыми запахами, пошел на большую террасу, прикрытую шатром цветущих роз и вьюнков.
Здесь лежала сладостная тень, пронизанная обрывками солнца, а в углах, в кожаных вечных креслах – приятный успокаивающий холод.
Сноп бьющей воды сверкал и искрился перед террасой.
– Рекс! Рекс! – радостно закричал попугай на золотом обруче.
– Я искал тебя! – проворчал пес, устраиваясь в кресле, как раньше. С незапамятных времен они были большими друзьями. Попугай спикировал на подлокотник и, хлопая крыльями, начал засыпать пса всевозможными новостями. Прежде чем тот успел рассказать о своем горе, на террасу с лаем вбежали таксы, а за ними – барыня, барчук с ружьишком и целая толпа.
– Беги! Беги! – с тревогой воскликнул попугай.
Но было уже поздно. Разгневанная барыня настигла его и завизжала:
– Пшел вон! Прочь отсюда, дрянь! Мерзкая шавка! Прочь!
Пес тут же почувствовал, как таксы вцепились клыками в его лапы, а на спину ему обрушились болезненные и тяжелые удары.
Ожесточенный нанесенным оскорблением и болью, он подмял под себя собачонок и безжалостно задал им трепу, уже не обращая внимания на крики, струи воды и град ударов.
– Беги! Беги! Рекс! Рекс! – неустанно заливался попугай.
В конце концов пес отбился от атакующей ватаги и львиным