Охотясь на Аделин. Х. Д. Карлтон
как и я, будет пытаться спасти кого-то другого.
Пытаться.
В этом-то и заключается проблема. Спасти никого не получится. Бетани все равно вырежут эту родинку. Всех этих девушек все равно будут насиловать и пытать, сколько бы раз я ни вмешивалась.
Мы все – просто агнцы, ожидающие заклания, и, если я сама себя убью, это никак не помешает волкам пировать.
Так что же, черт возьми, мне делать?
Голос Зейда шепчет в моем сознании, и сердце болезненно сжимается.
Сражайся. Будь умной.
Но легче сказать, чем сделать.
Я вздрагиваю, когда минут через десять дверь моей спальни распахивается, и дверная ручка со стуком врезается в идеально круглую вмятину в стене. Очевидно, сюда таким образом вламывались уже не раз.
Тяжело дыша, наблюдаю, как в комнату входит Рио. Он несет аптечку и выглядит, как всегда, спокойным, несмотря на то что дверь он открыл ногой.
– Уже создаешь проблемы, принцесса? – небрежно спрашивает он.
Я отказываюсь отвечать и поджимаю губы, глядя на него своими опухшими глазами. Он поднимает брови, когда видит мое лицо, и мои щеки вспыхивают от гнева. Какое-то мгновение он выглядит разъяренным, хоть я и не могу понять, на кого именно.
Он крутит пальцем в воздухе, показывая, чтобы я развернулась к нему спиной.
– Я должен прибрать за тобой, – говорит он, и его лицо становится непроницаемым. – Ты все заляпала кровью.
Задыхаясь, переворачиваюсь на живот и напрягаюсь, когда чувствую, как его пальцы задирают мою футболку.
– Я не вино…
– Здесь ты виновата во всем, – перебивает меня он, и его голос становится все суровее. – Никогда не забывай об этом.
Он шуршит своими пакетами, вздыхая так, словно это доставляет ему огромную массу неудобств.
– Мне ужасно жаль, что я прервала твой обыденный день работорговца, – бормочу я, закипая от ярости.
В ответ он прикладывает к моим разорванным швам пропитанный спиртом тампон. Жжет нестерпимо, и я шиплю сквозь зубы, на языке вертятся проклятия.
Чертов мудак.
– Из-за своего языка ты попадешь в ситуации и похуже, чем эта, – говорит он мне. – Что нужно сделать, чтобы ты усвоила урок? Убить кого-нибудь?
Сглотнув, я выдавливаю:
– Прости.
Из его горла вырывается громкий смех. Я вскидываю к нему голову, в ярости наблюдая за тем, как его плечи содрогаются. Его темные глаза блестят от первых настоящих эмоций, которые я увидела в нем за все это время. И они так же страшны, как и когда он злится.
– Ты смеешься надо мной, – с неверием произношу я.
– Ох, куколка, ты должна бояться не меня. Мне нравится твой язычок.
– Но ты сказал…
– Ты говоришь не подумав, и тебе нужно научиться контролировать себя, – замечает он, его улыбка гаснет, но в глазах по-прежнему веселье. – Каким бы сексуальным ни был твой задор, принцесса, это последнее, что тебе понадобится в подобном месте.
Я кривлю губы от отвращения и опускаю голову на кровать,